Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

– Ах ты, Стрелушка моя! – подошел он к любимой животине. – Ах ты, создание божье…

Стрелка поднялась на дыбы и с силой ударила о загородку. Священник ошарашенно отскочил.

– Стрелка! Ты что?!

Стрелка сделала «свечку» и снова со всей возможной силой ударила передними копытами по хлипкой деревянной загородке. И та не выдержала – разлетелась, освобождая проход на волю.

Отец Василий попятился: он не узнавал свою кобылу! Что-то такое ветеринар говорил – то ли эпидемия, то ли пандемия…

– Стрелка! – предупреждающе крикнул он и понял, что крик вышел слабым и неубедительным.

Стрелка коротко заржала и кинулась на него. Священник отскочил, и в тот же миг рядом с ним скользнула длинная, хищная тень. Трудно сказать почему, но отец Василий испугался. Смертельно.

Стрелка пробежала мимо него и встала, низко опустив голову и перебирая копытами. И тогда отец Василий увидел. Прямо перед мордой кобылы, прижавшись к забору, стояла… Вера, но в ее лице не было ничего человеческого, ничего теплого, ничего из того, что знал в ней отец Василий и за что так любил. И в руках у официантки кафе были зажаты прихваченные здесь же, у стойла, вилы.

– Вера? – моргнул священник. – Что ты здесь делаешь?

Он точно знал, что в это время в шашлычной Анзора самый большой наплыв останавливающихся на ночевку дальнобойщиков. Да и для самой Веры эти вечерние часы всегда были самыми прибыльными…

Вера облизнула губы и пошла на него с вилами наперевес.

Священник отскочил, и кобыла снова сделала «свечку», но Веру не ударила. Отец Василий плавно и быстро обошел официантку с фланга и, перехватив страшное оружие, выдернул его и отбросил в сторону.

– Вера! Что случилось?

Она не отвечала, и только нижняя губа вместе с подбородком мелко тряслась, словно она хотела что-то сказать и не могла.

– Пойдем! – решительно обнял ее священник за плечи и потащил в тепло бухгалтерии.

Они с Ольгой сделали все, что могли: растерли женщине уши и ступни, попробовали напоить отваром из успокаивающих трав, но Вера не могла сделать ни глотка, и все выливалось ей на кофту. Отец Василий позвонил Косте.

Долгие два часа Костя пытался установить, что происходит, и в конце концов взял у Веры анализ крови и отправил все в ту же комнату в конце коридора, в которой не так давно приходил в себя отец Василий.

– Ты ведь понимаешь, что я по правилам должен отправить ее в область? – спросил Костя.

– Но ты ведь этого не сделаешь? – вопросом на вопрос ответил священник.

– Конечно же, нет. Если ты выкарабкался, то и у нее есть шанс. Тем более что она не так опасна…

– Я бы не назвал ее неопасной… – покачал головой отец Василий.

– Ты себя не видел, – печально улыбнулся главврач.

– Слушай, Костя, ты должен с этим что-то сделать, – серьезно потребовал священник. – Ты же врач! Ты клятву Гиппократа давал! И ты прекрасно знаешь, чьих рук это дело!

– Ничего я не знаю! – с раздражением откликнулся главврач. – Твои анализы вообще ничего не показали. Ее – еще неизвестно, что покажут. Да если и покажут? Ты думаешь, Медведев даст этому делу ход? Глубоко сомневаюсь…

А назавтра отца Василия вызвали в ментовку.

– Тут к нам заявление поступило, – явно не зная, как и подступиться к этой теме, начал Скобцов, исполняющий обязанности начальника ГУВД.

– Говорите, я слушаю, – спокойно кивнул отец Василий.

– Некая гражданка утверждает, что вы покушались на изнасилование Веры Ивановны Холодковой… Вам знакомо это имя?

– Вера? – оторопел священник. – Разумеется, знакомо. А что, она разве подала заявление? – задал он самый дурацкий, наверное, вопрос, какой мог придумать.

– Наше законодательство признает право любого гражданина Федерации заявить о любом известном ему правонарушении… – пояснил Скобцов.

– Чушь какая! – возмутился священник.

– Почему чушь? – хмыкнул Скобцов. – Не чушь, а как раз нормальное гражданское право.

– Я не про это! – отмахнулся отец Василий. – Я про изнасилование!

– Так вы что, признаете сам факт? – побледнел Скобцов.

– Упаси господь! – сразу перепугался священник. – И в мыслях этого не держите!

Они проговорили два часа. Понятно, что Скобцов имени заявительницы не раскрыл, но, слава господу, ему хватило ума не пытаться сразу же, не расследовав все обстоятельства дела, повесить на православного священника это дикое преступление. В свою очередь отец Василий не стал скрывать своих мыслей и яростно выложил Скобцову почти все, что думает об организаторах этой грязной инсинуации.