Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

Отец Василий смотрел на выложенную белым кафелем стену операционной и молчал.

– Я думал, ты обрадуешься, – обиженно протянул Костя. – Говорят, с этим клеем даже спортом заниматься можно… Я ведь его специально для тебя в Москве заказал. Что с тобой, Мишка?

– Спасибо, Костя, я слышу… – откликнулся священник. – Ты извини, но у меня сегодня был тяжелый день…

Отца Василия продержали в больнице всего три дня. Импортный чудо-клей, как оказалось, обладал еще и стойким бактерицидным действием, и рана стала выглядеть более чем прилично. Но, перед тем как выписать товарища домой, Костя тщательно проверил, нет ли кого за дверью палаты, и присел к отцу Василию на кровать.

– Ты бы не зарывался, Мишаня, – мягко попросил он.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился священник.

– Там, – он кивнул в потолок, – тобой недовольны; могут быть проблемы…

– Откуда ты знаешь, Костя, что происходит там? – усмехнулся священник и тоже поднял голову наверх. – Этого даже я не знаю, хотя и служу господу каждый отпущенный мне день…

– Не юродствуй! – оборвал отца Василия главврач. – Ты прекрасно понимаешь, что я говорю про Медведева!

– А откуда ты знаешь, что там думает Медведев? – поинтересовался священник и понял, что попал в точку: Костя разозлился и покраснел.

Костя начал пороть всякую ерунду про то, что, мол, земля слухами полнится, но отец Василий быстро привел его в реальность:

– Подожди, Костя, не тараторь. Тебе что, велели мне это передать?

– Ну а если и так? – сглотнул Костя. – Что здесь такого?

– И ты после этого называешь себя моим другом? – сжал челюсти священник.

– Если бы я не был тебе другом, – обиделся главврач, – я бы как раз-то и молчал. Но я беспокоюсь о тебе, пойми, садовая голова!

– Обо мне или о себе? – задал священник уточняющий вопрос, и Костя совсем взбеленился.

– Я, между прочим, на бюджете! – вскочил он. – Мне больницу обеспечивать надо! Да стоит Медведеву пальцем пошевелить, и у меня будет как у всех! Ты хоть это понимаешь?!

– А при чем здесь больница? – возразил отец Василий. – Мы с тобой вроде не о больнице говорим…

– А при том! – забегал по палате Костя. – Если мне кислород перекроют, кто моим людям будет зарплату платить?! Ты?! Ну, скажи мне, кто! А у меня, между прочим, только по штатному расписанию сто шестьдесят четыре человека!

Он кричал и бегал по палате, и священник молчал, не зная, что и сказать, как донести до Кости ту простую мысль, что человеком остаться намного важнее, чем главврачом. Костя вдруг остановился и снова присел на кровать к другу.

– Ты извини меня, Шатун, – горько усмехнулся он. – Сам не знаю, чего это я так… Честное слово! Извини…

– Заметано… – улыбнулся другу священник.

Когда отец Василий вернулся домой, то бишь в храм, Ольга помогла ему раздеться и сразу же усадила покушать домашнего, словно не носила ему в больницу еду по три раза на дню. Но чувствовалось: даже хороший аппетит мужа не радует попадью.

– У тебя все в порядке? – спросил отец Василий.

– Да-да! – торопливо закивала Ольга, и сразу стало понятно, что в порядке далеко не все.

– Говори, – распорядился он.

Ольга долго не решалась, но, когда рассказала, у отца Василия сжались кулаки: то, что ей пришлось выслушать от местных бабенок, острых на язык, было чудовищно. Женская половина городка, похоже, только и говорила, что о том, как поп, изрядно поднажравшись, затеял на празднике безобразную кровавую драку. Священник прекрасно понимал, откуда ветер дует – ни один из тех, кто действительно видел, что произошло в тот день, не стал бы упрекать его ни в чем. Просто кому-то очень понадобилось создать такое вот общественное мнение…

Отец Василий, как мог, утешил жену, собрал всю волю в кулак, занялся текучкой – дел и так хватало по горло и без этих глупых сплетен.

Во-первых, пока он валялся в больнице, энергетики затеяли ремонт и отключили в храме свет. Это надо было уладить. Во-вторых, он так и не успел ни с кем договориться и вытащить свою упавшую в строительный котлован машину, и ее уже могли раскурочить. В-третьих, оказывается, кто-то стуканул на священника, и в храме вчера появилась ветстанция на предмет содержания кобылы в центральной части города, как будто в тридцати метрах от храма никто не держал ни свиней, ни кур… Но главное, теперь, после того как отец Василий точно узнал, кто именно проникает к нему в нижний храм, он должен был принять самые решительные меры. Правда, какие, он пока не решил.