Владимир Угрюмов - Боец. Частный детектив по-русски

— Я плохо знаю местность, — говорю ей, — идем пока вдоль дороги, но скоро можно будет попытаться проголосовать попутную… — И, скинув пиджак, кладу его подкладкой на мох, а сам растягиваюсь на нем на спине. Плечи с непривычки словно налиты свинцом. Ноги в порядке, но плечи натрудил. — Вас не растрясло, Юля?

Она, сидя, смущенно возится с дужками очков.

— Не очень… Я уже даже привыкла… — признается она. — А вы как, сильно устали?

Хмыкаю про себя: «Она привыкла…»

— Нормально… А откуда вас знали те придурки? И что, собственно, хотели? — спрашиваю, повернув к ней лицо.

Юля вздыхает:

— Я помощник прокурора по особо важным делам… — говорит она скромно.

Я, присвистнув, привстаю на локте:

— Вы?! Она смущенно кивает:

— У меня ведь даже пистолет есть… Просто я про него забыла… Он в «дипломате»…

Смотрю на нее и, не выдержав, смеюсь, падая обратно на пиджак.

Юля удивлена моей реакцией на ее слова и, надев очки, изумленно смотрит на меня.

— Простите, Юля! — прерываю смех. — Мне действительно стало смешно, но не над вами, а над ситуацией…

— Вы говорили о своей работе… — напоминает она прерванный в автобусе разговор. — Кем же вы работаете, что от вас шарахаются?

Ну что возьмешь с девочки, которая даже в серьезной потасовке помнит о своем интересе и заданных от великого любопытства вопросах. Усмехаюсь про себя. По своим новым документам, сделанным мне генералом, я — следователь по особо важным делам гродненского комитета безопасности…

— Ерунда, — отмахиваюсь, — я вам наврал…

— А-а… — обиженно тянет Юля. — Вот все вы такие… Я всегда была уверена, что мужчинам верить нельзя — ни за что!

Ну какая она все-таки еще девчонка.

— А прокурор у вас разве не мужчина? — пытаюсь ее подловить.

— Вот прокурор у нас — женщина!

— С такими представлениями о мире вам, Юля, нельзя судить людей… — говорю вполне серьезно.

— Все равно мужчинам верить нельзя… — упорствует она.

Точно — девчонка. Я тут, понимаешь, рискую получить лишнюю дыру в башке, и черт знает из-за чего… А мне, видите ли, нельзя верить… Оригинально, Ватсон… Лежа достаю и закуриваю сигарету.

По Юлиному определению, мы должны находиться где-то недалеко от Юратишек. Но точно сказать не может, так как не знает, сколько мы проехали на автобусе от Ивье. Но уверена, что уже совсем близко. Будем надеяться, что это действительно так. Я снова уже почти час тащу Юлю на себе.

— Слышите?! — вдруг вскрикивает она у меня за спиной.

Останавливаюсь, вытирая рукой обильно выступивший пот у меня на лбу. Рубашка также хоть выжимай — жарко. Но я отдал Юле держать мой пиджак, чтобы после под рукавами не выступили едкие соляные пятна от пота. Слышу, как где-то тявкают собаки. Значит, близка или окраина города, или какая-нибудь деревня. Опускаю Юлю на ноги. На одной ноге она стоять может и придерживается за меня рукой, пробуя поставить на землю вторую ногу. У нее это немного получается.

— Если это Юратишки, то у меня там живет подруга и мы сможем отдохнуть. Мне нужно позвонить своим в Минск, пусть что-то делают, в конце концов, с местными бандитами! Так дальше уже нельзя! Они вконец обнаглели! — горячится Юля и, забывшись, резко отцепляется от меня, маша рукой, и тут же оседает на больную ногу. Мягко придерживаю ее за талию.

— Подождите прокурорствовать, мадам, нам еще предстоит добраться до телефона… — охлаждаю ее пыл.

— Ой! — смеется Юля, глядя на меня. — Вы «Бриллиантовую руку» смотрели?

Не вижу тут связи, и непонятно, куда она клонит.

— У вас ус отклеился… — доверительно смеясь, сообщает прокурорша, щуря свои хитрые глазки.

Дьявол! Чертов клей у этих спецов, если даже пота не выдерживает. А я-то думал по дороге, с чего неродная щетина вдруг встопорщилась и щекочет мне ноздрю… Левая сторона усов действительно отклеилась. Сдираю их совсем.

— Так-так… — покачивает головой Юля, стоя, как цапля, на одной ноге и опираясь на молоденькое деревцо. — А может, вы, сударь, беглый каторжник? — интересуется она строгим голосом.

— Насчет каторжника — вряд ли… А вот беглый — это точно… — бурчу я, проверяя оружие и вставляя новую обойму, выщелкнув из старой остаток патронов в карман брюк.

— Так, значит, это вас искали в автобусе?! — доходит до нее.

— Может, и меня… — соглашаюсь и убираю пистолет за пояс.

— Значит, вы преступник? — с профессиональным уже интересом блестят ее очки.

Не отвечая, подхожу и взваливаю ее на себя.