Александр Тамоников: Призрак со свастикой

— Я так понимаю, ты не Федор Михайлович Сенцов?

— О, конечно, нет, — засмеялся лжемайор. — Подполковник абвера Леонард фон Рейнхардт. Последнее звание получил, находясь в глубоком советском тылу. Я родом из маленького городка в земле Гессен — это на западе Германии. С 38-го года занимался Россией, осваивал язык, менталитет ее жителей… Настоящий майор Сенцов утонул в болоте под Ржевом. Глупая и страшная смерть, гм… Несчастный человек, он потерял на этой войне всех родственников. Наши лица имели определенное сходство. Документы размыло — в штабе Калининского фронта выдали новые. Фактически перед вами самый настоящий майор НКГБ, занятно, правда?

— Всю войну в Красной армии?

— Ценю ваше чувство юмора, — засмеялся «майор». — Только с 43-го года. И то несколько раз приходилось переходить линию фронта, даже побывал в краткосрочном отпуске на родине. Помните 22 сентября 1939 года? Единственный случай в истории, когда войска вермахта и РККА проводили совместный парад, прошли торжественным маршем по улицам города Бреста. От наших войск парад принимал генерал танковых войск Гудериан, от ваших — комбриг Кривошеин. Пропагандистская служба рейха проводила съемку. В бундес-архивах до сих пор пылятся фотографии — офицер, стоящий за Гудерианом и что-то шепчущий ему на ухо — ваш покорный слуга. Я там неплохо получился. К счастью, ни одному офицеру Особого отдела за все годы не попалось это фото. Я занимался в Бресте сворачиванием полевой телефонной линии, формированием небольшой агентурной сети…

Верест помнил 39-й год. Фашисты захватили Польшу. Красная армия двинулась на запад. Уперлись друг в друга — и те и другие, не готовые к войне. Пришлось изображать «дружбу навеки». Лица воротили, но прошли совместным строем — в ознаменование передачи Бреста и Брестской крепости советской стороне.

— А что с тремя немецкими агентами на КПП? Вы сами их разоблачили — это у вас в порядке вещей?

— В порядке исключения, Павел Сергеевич. Они не знали меня в лицо, но я когда-то знакомился с их делами, физиономии осели в памяти. Все мы до 44-го служили в ведомстве расстрелянного адмирала Канариса, но эта троица была особо приближена к полковнику Остину — правой руке генерала Ольбрихта, видного заговорщика. Я не знаю, что они делали в Креслау по советским документам. Но давайте рассуждать логически. Война закончилась, в данном районе остался только поезд, информацией о котором они, я уверен, владели, в силу служебных обязанностей. Что входило в их планы? Поделиться информацией с американцами, рассчитывая на благосклонное отношение? Оттяпать кусок добычи? Я не знаю. Но от этой публики надо было избавляться.

— Полагаю, того, что выжил, вы собственноручно удавили в камере?

— Да, ловкость рук, знаете ли. Я заставил его проглотить ту ампулу. Нужно лишь нажать на пару определенных точек, чтобы сработал глотательный рефлекс…

— И что же дальше, господин подполковник?

— Дальше все будет хорошо, — уверил собеседник. — Сдача в плен большевикам в планы не входит. Вас временно не убьют, в данной ситуации вы полезнее живыми. Вы уже поняли, что произошло. Состав загнали на территорию бывшего секретного объекта, где он и прозябает уже несколько месяцев. Путь разобрали, местность привели в порядок. Смершу честь и хвала, что вышел на его след… С обратной стороны произошел обвал, к которому мы никоим образом не причастны. Железной дорогой золото не вывезти. Но выход есть, все готово. Вы — первая ласточка, за вами придут другие, поэтому надо спешить. Сегодня ночью подойдет колонна пятитонных грузовиков «ЗИС» — есть проезд с автотрассы мимо Лемберга, который охраняется нашими людьми. Секретная операция ГБ совместно с фронтовой контрразведкой — не возражаете, если мы воспользуемся документами вашей службы? Вывоз секретных архивов фашистской Германии. Все бумаги подготовлены, «легенды» в порядке, а на севере в 50 верстах есть зона, свободная от вашего контроля. Колонну на всех постах пропускают беспрепятственно, никто не осматривает. Согласен, вывезти 300 тонн нереально, повторим, сколько сможем, остальное взорвем…

— Красивая сказочка, господин подполковник…

— Жизнь покажет, Павел Сергеевич. Пора спешить, скоро стемнеет. Будете сдаваться или расположены умереть?

Верест неловко привалился к камням, смотрел на тропу, по которой они пришли. Охрана «горы», несомненно, слышала стрельбу, но никого не видно. Подручным «Сенцова» приказали не путаться под ногами? Было бы неплохо…