Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— Я слышал, любопытной Варваре на базаре нос оторвали? — задумчиво вымолвил Звягин. — Или нет?

— Мы обязаны провести разведку, — прошептал Павел. — Неволить не буду. Желающие могут остаться или возвращаться к дрезине.

— Что-то не хочется, товарищ капитан, — подумав, заявил Окулинич. — Любопытно же… Сколько, говорите, там золота?

Остальные заулыбались. Кладоискатели хреновы! Можно подумать, им что-то причитается с этого золота!

— Мы ненадолго, — предупредил Павел. — Зайдем, посмотрим, что это за хрень, — и обратно.

— Конечно, — кивнул Звягин. — Сдается мне, там целый гарнизон непуганых фрицев. Было бы странно вчетвером брать их штурмом.

— Ну, не знаю, пролезем ли мы там… — задумчиво почесал нос Котов. — Но попытка не пытка, верно, командир?

— Окулинич, как самый тощий, — вперед! — скомандовал Верест. — Внизу не разговаривать, не шуметь. Фонарями пользоваться в меру. Котов, идешь последним, положишь решетку, как было.

В подземелье было душно, сыро, пахло чем-то сернистым — как и в любой уважающей себя преисподней. Но вентиляционные отдушины немцы проектировали грамотно, не допуская обвалов и прочих закупорок. Вертикальный спуск вывел в шахту, обложенную изоляционным материалом. Чувствовался сквозняк, как-то странно сопутствующий духоте. Оперативники кряхтели, зажимали носы. По шахте двигались вприсядку, ползли на корточках, молча перемещаясь в восточном направлении. Фонари озаряли косые распорки из стального профиля, бетонный потолок. Все сделано на совесть, добротно. Поворот на север, проеденная ржавчиной крышка в стене, а дальше дорогу перегородила решетка, за которой был намертво вмурован крупный промышленный вентилятор!

Оперативники разочарованно запыхтели и отползли, глухо чертыхаясь. Крышка в стене привлекла внимание. Павел поддел ее кайлом, стал отгибать. Хрустнул примитивный замок, «дверца» отворилась. За крышкой открылась еще одна шахта, выложенная кирпичом. Высота — не больше восьмидесяти сантиметров. Шахта тянулась вдаль, свет от фонаря размывался, упирался в темноту.

— Спустимся в канализацию, — пояснил Верест. — Объект, похоже, старый, в начале войны строили, или еще раньше. Возможно, секретный завод. Неизвестно, работал ли он или недоделанный, но канализацию должны были построить в первую очередь. Давайте все за мной…

Снова ползли, испуская приглушенные непечатные обороты. Предположение о канализации оказалось верным. За поворотом шахта резко пошла вниз, уперлась в очередную дверцу, с которой справились совместными усилиями. Сырость, заплесневелые ступени, где-то капала вода, пробивая толщу стен. Потянулись трубы, обернутые изоляцией, массивные вентильные устройства. Попискивали крысы, словно в соседнем параллельном мире. Пролаз расширился, образовалось что-то вроде соединительного узла, в который сходились трубы с нескольких направлений. Павел задумался, выбираться за пределы канализации смысла не было.

— Командир, кажется, сюда, — позвал Котов из темноты. — Здесь узкий проход, ступени вверх…

Долгие ступени, обычная простая дверь…

Оперативники по одному просочились в темный коридор, прижимаясь к стенам. Подземелье кончилось, они находились наверху, в одном из запутанных переходов объекта. Погасив фонари, прислушались. Доносился невнятный гул — это мог работать генератор. И еще… Они не поверили своим ушам. Где-то очень далеко, за толщами стен играла музыка, пел мужской хор! Кто-то в этом подземелье, похоже, развлекался патефонной музыкой. Комментировать не стали. Не только советскому человеку песня строить и жить помогает. Павел рискнул включить фонарь, осветил компас. Магнитная стрелка сошла с ума — колебалась в диапазоне 180°, показывая то на север, то на восток. Словно забыла, где этот чертов север! Магнитная аномалия в центре горы? Ощущения подсказывали, что надо двигаться влево. Фонари включали только перед бросками, намечали участок и перемещались туда. Снова коридоры, потом пахнуло свежим воздухом…

Они выползли из коридора, прижались к бетонной стене. Гул приблизился, а звуки музыки пропали. Несколько минут терпеливо ждали. Потом Верест включил фонарь, и обнаружилось, что они лежат в тоннеле, по которому проложены железнодорожные рельсы! Полотно было рабочим! Рельсы еще не проржавели, шпалы не прогнили. Но стоило убедиться, что это именно тот самый путь. Павел глухо скомандовал, и Окулинич пополз вправо, периодически включая фонарь. Вскоре он вернулся, возбужденный, но деловитый.