Лев Пучков - Привычка убивать

До девяти часов захватчики успели сделать все что планировали: по разу пропустили по кругу Нину, плотно пожрали, как следует вмазали и уселись ждать охотников.

Где-то в половине десятого в усадьбу ворвался джип, жизнерадостно галдя переливчатым клаксоном и взрыкивая на бугорках от избытка мощности. Охотнички, оживленно галдя, вывалились наружу: несмотря на бессонную ночь, физиономии их лучились первобытным восторгом кроманьонцев, только что забивших здоровенного мамонта.

Нина с Денисом сидели на крылечке. На шеях у обоих были затянуты капроновые петли, обратные концы которых убегали в приоткрытую дверь. Соловей, расплывшись в улыбке, сделал шаг по направлению к крыльцу и замер, мгновенно изменившись в лице. Собаки тревожно лаяли где-то взаперти, жена с сыном не бежали навстречу, Ефим не встречал…

— Баба и пацан у нас на прицеле! Бросай оружие! — скомандовал из-за укрытия Турды.

Бывалый Василий бережно положил оружие перед собой, отступил на шаг и поднял руки. Соловей и подоспевший Масло замешкались: возникло на миг необоримое желание кувыркнуться за джип и влупить из двух стволов на голос. Капроновые веревки натянулись, Нина закашлялась, прижимая к себе Дениса и обреченно глядя на мужа.

— Как глупо! — досадливо пробормотал Соловей, бросая карабин на землю и пристально всматриваясь в лицо жены. — Это что… Что они с тобой…

— А теперь все отошли на три шага, повернулись спиной и легли! — не дал развить тему Турды. — Быстро, а то замочу всех!

Через пять минут с пленниками поступили точно так же, как накануне с бедолагой Ефимом: разули, завязали глаза, срезали пуговицы на штанах и располовинили резинки трусов. Затем связали руки и заперли в бревенчатой бане.

— Слышь, старшой, — негромко обратился к Турды Соловей, припав к крохотному рубленому оконцу в две ладони. — Я не вижу. что там с моей женой… Но чую — что-то неладно. Я хочу тебя предупредить. То, что вы все очень скоро умрете, это коню понятно. Я не о том. Ты, лично ты, будешь умирать очень скверно. В страшных мучениях. Я тебя зубами загрызу. А не я, так мои братья загрызут. Я позабочусь об этом.

— Я таких угроз наслушался, парень, — насмешливо бросил Турды, жестом остановив рванувшегося было к бане Дилю. — И как видишь, до сих пор еще жив и здоров. Грызли меня всякие — зубы поломали… А вы нам не нужны — мы этого вашего Пса хотим и его бабу. Так что сидите спокойно, и будете жить…

— Окно забить — предложил понятливый Слива. — А то ненароком засекут, когда этот Пес приедет, и бакланить начнут.

— Забей, — безразлично махнул рукой Турды и обратился к Диле:

— Ну что — будем ждать Пса. Когда он приедет — хрен его знает, но он нам нужен позарез. Мы сейчас с русаками покатимся в город — дела там у меня. А вы тут охраняйте — Нинку держать в доме, на улицу не пускать. У дороги со стороны города выставить пост наблюдения. Давай…

— Посадка?

— Норма. Сидит как влитой. Как кусок пластмассы.

— Адаптация к резким перепадам скоростного режима?

— Пойдет. Скорость хорошо чувствует, моментально примеряет к координатам цели. Нет, конечно, когда с боеприпасами будем работать, там посмотрим… Но пока — очень даже ничего. Надо будет потом на конечной модели прокатиться пару раз — чтобы привык.

— Согласованность по времени?

— Норма.

— Что значит — норма? Все у тебя «норма» да «норма»! Не запаздывает? Не срывает раньше положенного?

— Да нет — все синхронно. Еще пару дней работы, и будем думать одновременно.

— Ну-ну… А реакция на отвлекающие факторы?

— Реакция? Гм… Нет, практически отсутствует. Стойкий оловянный солдатик.

— «Практически»! Ты чего сегодня такой ласковый? Ухо трепал? Щекотал? В задницу пинал?

— Да все делал, шеф! Ну, в самом деле — чего ты прицепился? Я отвечаю — все в норме.

— В норме, говоришь… Короче, я так понял — он тебе нравится.

— Ну как тебе сказать… Он же не баба, чтобы мне нравиться. Но материал — высший сорт. Очень даже, я тебе скажу, ничего. Пойдет, одним словом.

Март хмыкнул и изучающе уставился на Рекса. Директор пытался понять, объективен «икс» № 2 — его правая рука, или добросовестно заблуждается, подпав под незаурядное обаяние Умника. Где-то в глубине звериной интуиции Директора шевельнулась тонкая иголочка недоверия: а правильно ли это? Почему Умник всем нравится? Не совершают ли все они страшную ошибку, поддавшись какому-то необъяснимому порыву, тщательно спланированному и умело подогнанному под обстоятельства неким хитромудрым злодеем?