Михаил Серегин - Основной инстинкт

– Почему ты смеешься, старый козел? – спросила Вера и сама услышала в своих словах растерянность. – Что смешного я сказала?

Седой покачал головой.

– Смешного ничего, – ответил. – А вот глупого… Я старый человек, всего в жизни повидал и понял, что это только молодых и горячих чужая глупость злит. А стариков она смешит. Глупо ты рассуждаешь, Верка! Ты думаешь, Виктор теперь твой, да? Теперь ты его титькой кормить будешь, как младенца? В пеленки его заворачивать? Агукать над ним и смотреть, как он пузыри изо рта пускает? Как бы не так! Его никакие пеленки не удержат. Связалась ты с ним, не подумав. Он стал зверем до тебя, останется им и с тобой. Он умеет только одно – убивать. Он дня прожить без этого не может. Ему крови подавай, а то ему через пару дней так плохо станет, что он в петлю полезет, на стены начнет бросаться. Он ничего не умеет больше – только убивать, убивать и убивать! А ты из него ягненка хочешь сделать! Дура ты, Верка! Сладкая ты баба, но дура! Я на тебя не в обиде за то, что чуть яйца мне не переколола! Перетерпел! Но с Виктором ты меня сильно обидела. И главное обидно, что все это без толку, что он все равно от тебя уйдет. Горло тебе перегрызет и ко мне вернется…

– Врешь! – выкрикнула Вера. – Не вернется!

– Сама себя обмануть пытаешься! – усмехнулся Седой. – Самого себя обмануть можно. Только волчью натуру не обманешь! Он же волк! Он всю жизнь прожил один, и никого, кроме меня, у него не было! Куда ты суешься, девочка?! Проглотит он тебя и только ногти выплюнет. Он убийца по призванию, по натуре, понятно тебе это?

– А как же… – пробормотала Верка. – Он же майор! У него же задание!

Седой откровенно расхохотался.

– Да он этой сказкой всем бабам мозги пудрит! – сказал он сквозь смех. – Надо же ему что-то про себя рассказывать. Вот и сплетает сказочку, майор, мол, секретная миссия, ФСБ, охрана Президента, интересы России и все такое прочее. Служба черта лысого! А что ж ему рассказывать, как он людей убивает из-за того, что ему кровь нравится? Что он киллер по призванию, по зову души? Да от него любая баба шарахнется, ему останется только самого себя трахать. Так он не умеет самого себя-то! Вот и морочит вам, дурам, мозги. Поматросит он тебя, Верка, пока не надоест ему, а потом…

– Что потом? – спросила упавшим голосом Вера.

– Бритвой по горлу… – усмехнулся Седой. – Слышала такую поговорку?

– И в колодец… – прошептала Вера.

– И в колодец! – эхом отозвался Седой.

Вера вспомнила бездонную пустоту, которую часто замечала в глазах Виктора, не понимая, откуда она берется, и ей стало страшно, что Седой может оказаться прав.

– Нет! – крикнула Вера. – Я тебе не верю! Виктор останется со мной! Тебе он не достанется никогда!

– Пустой разговор! – зло бросил Седой. – Он вернется ко мне.

Седой повернулся и пошел от Веры прочь. Она смотрела с ненавистью в его сутулую спину. Его злобные слова все еще звучали в ее ушах. «Он вернется ко мне! Он вернется ко мне!».

– Никогда! – крикнула Вера в спину удаляющегося Седого. – Ты этого не дождешься.

Она побежала за Седым и почти догнала его, когда тот обернулся и Вера увидела его полный ненависти взгляд.

Не понимая, что делает, Вера вытянула руку с пистолетом в сторону Седого и нажала на курок.

Пистолет коротко рявкнул. Вера отбросила его в сторону и попятилась от оседающего на землю Седого. Она пятилась до тех пор, пока не споткнулась о лежащий на асфальте пиджак Седого и едва не упала.

Она повернулась спиной к застреленному ею Седому и бросилась бежать к площади. Идущие ей навстречу с огромными клетчатыми сумками две толстые тетки, которых она едва не сбила с ног, выматерились и пошли дальше, к лежащему на асфальте с дырой в груди Седому.

Вера шла по площади, как в трансе. Она натыкалась на прохожих, уступала им дорогу, не понимая, куда идет и зачем. Движение ее было бесцельным и бессмысленным, ее просто несло людским потоком, как несет мусор неторопливым течением Москвы-реки.

Она опомнилась только тогда, когда перед ней возникла стена какого-то здания. Вера обернулась и посмотрела по сторонам, пытаясь сообразить, где она находится. Вокруг нее шли, стояли и сидели на каменных парапетах люди, москвичи или приезжие. Они тащили чемоданы, сумки, ели мороженое и пили кока-колу, курили и просто стояли, глазея по сторонам. В жизни каждого из них была, наверное, какая-то цель, которой они добивались или не добивались, а просто пассивно мечтали, что удача свалится им на голову.