Михаил Серегин - Восход черного солнца

Вербова была неприятно удивлена, увидев Петра и его старшего брата. Парни стояли, облокотившись на крышку «Форда», который вчера исцарапала ржавым гвоздем ее крепкая, хотя и маленькая ручонка.

Сердце девушки екнуло, но она не остановилась и хотела было пройти мимо. Однако Петр схватил ее за запястье.

– Привет, Верба, – он назвал ее прозвищем, которое прицепилось к ней еще в младших классах.

– Привет, – вяло ответила Катерина и попыталась вырвать руку. Но не тут-то было.

– Садись. – Николай открыл дверцу машины.

– Зачем? – она отступила назад и так сильно дернула руку, что Петр едва было ее не выпустил.

– Ты что? – цыкнул на него брат. – Ну-ка, держи свою овцу.

Катя подумала, не позвать ли на помощь, но подскочивший Николай так сильно рванул ее вперед, что девушка едва не ударилась о кузов автомобиля. Он грубо затолкал ее в салон, туда же посадил брата, велев ему следить за пленницей, а сам сел за руль.

Некоторое время ехали молча. Катя не знала, куда ее везут, и хотела узнать хотя бы это.

– Мою машину теперь нужно перекрашивать, сейчас это дорого, – начал Николай, поглядывая на Катино лицо в зеркало заднего вида. – С недавних пор стало небезопасно оставлять машину на улице. Кто-то постоянно норовит тебе напакостить.

– А я здесь при чем?

– Ты, конечно, здесь ни при чем. Ты просто так, шла мимо. И сейчас ты тоже ни при чем. Просто под руку подвернулась. Так вот, на чем я остановился? – «Форд» объехал «жигуленка», мигающего аварийкой. – Ты погляди, уже с самого утра вместо того, чтобы ездить, люди начинают трахаться со своим автотранспортом. То же самое придется делать и мне. Так вот, о чем это я? – рассуждал вслух мордатый директор фирмы «Мегаполис». – Покрасить машину сейчас дорого, лишних денег нет. Придется тебе, Катя, немного побыть в роли станка.

– Какого станка? – не поняла Вербова.

– Обычного. Встанешь, нагнешься, будешь стоять… У меня есть один человек, который согласен, чтобы за работу с ним расплатились оборудованием. – Николай противно ухмыльнулся. – Автослесарь. Он покрасит машину, а ты ему заплатишь. Потом еще мне заплатишь. За моральный ущерб. А если Петр захочет, то и ему – за оскорбление в коридоре. Видишь, как я популярно все объяснил?

Катя решила, что сейчас самое лучшее для нее – это выпрыгнуть прямо на ходу. Но, видимо, была не судьба. Машина остановилась, и, казалось бы, стукни пару раз этого жидкого Петю – и руки в ноги. Но дверца открылась, и с другой стороны в салон подсел огромный жирный боров. Первым делом он внимательно оглядел Катю, нахально пощупал руками ее ляжки и слащаво улыбнулся.

– Ничего, сойдет, Колян. Я думаю, телка незаразная?

– А кто ее знает? – ответил водитель. – Петь, ты не болеешь?

– Нет, – протянул тот, предпочитая смотреть на дорогу.

– Ну, тогда все нормально. Резина не нужна.

– Отлично, – промычал толстяк. – Если без резины, это просто здорово. Я тебе так покрашу, что не будет видно ни одной царапины. Красочку подберем, несколько слоев наложим, отполируем. Все будет чики-чики. Да, телка?

Злые маленькие глазки впились в Катю и будто пришпилили ее к сиденью иномарки. Вербова была ни жива ни мертва.

– Да она вся трясется, – недовольно пробурчал автослесарь. – Вы где нашли такую?

– Не волнуйся, она скоро успокоится. Девочка, я знаю, опытная. Давала, и не раз.

Машина пересекла весь город, не нарушая правил, и вскоре уже неслась по трассе.

– Мы куда? – рыдая, спросила Катя.

– Слушай, – толстяк стал тискать ее грудь, – не ной, тебя же не на казнь везут. Тебя в лес везут.

– В лес? Не надо в лес.

– Не тебе решать, – он ладонью грубо похлопал ее по щеке. – Все будет в лучшем виде, ты еще потом сама ко мне прибежишь и просить будешь.

Вскоре действительно машина въехала в лес и запрыгала по проселочной дороге. Петляя, видимо, по знакомому маршруту, водитель наконец привез пассажиров на небольшую полянку. Здесь машина остановилась.

– Станешь рыпаться – будет больно, – предупредил Николай, приглашая девушку выйти из машины. – Пошли.

Двое мужчин, бывший любимый и их жертва направились в лес. Вскоре они вышли на небольшую полянку, со всех сторон окруженную плотной стеной деревьев.

Толстяк снял с себя грубый свитер и бросил его на траву.

– Ложись, – грубо приказал он и начал расстегивать брюки.

– Я не буду.

Тогда Николай обошел ее сзади, заткнул Кате рот и повалил на землю.

– Давай, долби ее.

Последнее, о чем она успела подумать – от этой грязи она никогда не отмоется.