Михаил Серегин - Восход черного солнца

– Нет, у нас не учат.

– Ну-ну. Давай, я тебя отвезу здесь в одно место.

– Я хотела в гостиницу.

– В гостинице будет дорого, а у меня бесплатно. Поехали домой, – приказал он водителю.

– Но я не хочу.

– Хочешь. – Марк Алексеевич достал из кармана портмоне и вынул из него десять стодолларовых бумажек. – На, возьми. Это тебе за моральный ущерб, чтобы в суд не подавала.

Лена впервые в жизни держала в руках столь крупную сумму.

– Спасибо, – непроизвольно сорвалось с ее губ.

– Тебе спасибо, что не бузишь, – ответил Марк Алексеевич.

Ехали быстро. И несмотря на то что машина явно превышала допустимую скорость, милиционеры не обращали на это никакого внимания. «Мерседес» выехал за город и прибавил скорости. Мотор, соскучившись по настоящей работе, еле слышно урчал, словно пригревшийся на печке кот.

Автомобиль подкатил к большому двухэтажному дому.

– Ну вот я и дома. Дима, поставь машину в гараж, и на сегодня свободен.

Хозяин и гостья поднялись на крыльцо двухэтажного особняка.

– Река.

– Ага. Если пройти через весь дом, то с другой стороны можно спуститься по ступенькам прямо к воде. Я там иногда ловлю рыбу. Как нога?

– Болит, – наигранно пожаловалась Кашина. На самом деле боль уже давно прошла, хотя синяк действительно был.

Неожиданно для Лены входную дверь открыл мужчина плотного телосложения.

– Привет, Саныч, – поздоровался с ним хозяин. – Как тут дела? Все тихо?

– Да, все нормально.

– Ладно, иди к себе и не маячь.

Переступив порог роскошного жилища, Лена первым делом села на ближайший стул: заныла ушибленная нога, да и голова как-то закружилась при виде богатой обстановки внутри дома. Ковры, картины, камин на первом этаже, диваны, столик с прозрачной крышкой. Здорово! Ей было приятно сидеть на стуле у стеночки, недалеко от входа.

– Может, вы пересядете на диван? – оторвал Лену от ее мыслей любезный хозяин.

– А, да-да. Там еще в машине мой чемодан.

– Чемодан? – Марк нахмурился и потер лоб. – Саныч, принеси чемодан из «мерса» на второй этаж в маленькую спальню.

– Хорошо, – отозвался плотный мужчина.

– Вы извините. У меня позади бессонная ночь. Вашу комнату покажет Саныч.

Марк Алексеевич уже начал было подниматься наверх, и вдруг обернулся.

– Насколько вы приехали?

– Хотелось бы верить, что навсегда.

– Нет, – улыбнулся он, – я имею в виду Саратов.

– Я тоже.

– Ну, хорошо, хорошо. Отдыхайте. А я пошел спать. Давайте сегодня, вот здесь, вечером, – хозяин особняка потыкал пальцем на диваны, стоявшие у камина, – встретимся в районе пяти часов. Думаю, за это время вы успеете прийти в себя.

Проводив взглядом Лену, садившуюся в иномарку, Катя невольно позавидовала подруге. Ведь она могла бы оказаться на ее месте и уже вскоре лежать в роскошной кровати, пить шампанское и есть фрукты. Именно так она представляла себе тесное знакомство с богатым человеком. Но тут же ей пришлось вспомнить о своих злоключениях, которые произошли не далее, чем месяц назад.

Легкой трусцой Катя вернулась домой и, приняв душ, собралась идти в школу.

Между вторым и третьим уроками она отловила Петра и спросила, где сейчас может быть его брат.

– Ну этого я не могу сказать, – пожал плечами юноша. При этом его голубые глаза ничего не выражали. Петр был воплощенное безразличие. – Думаю, рано или поздно, он появится дома. Только вот когда – неизвестно.

– Это в том самом коттедже на берегу Волги?

– Именно в нем. А зачем он тебе?

– Хочу спросить, почему он врал тебе. И хочу сделать это сама.

– Знаешь, – начал Петр деловым тоном. – Нужно реально смотреть на вещи. Кто ты такая, чтобы задавать ему вопросы. Ты же пустое место, Золушка. Причем из тех, что из гордости не будут убираться в чужом доме. А с такими мой брат не разговаривает.

– Ну ты и хам! – на весь коридор выкрикнула Катя, развернулась и пошла прочь.

Петр было подумал, что зря погорячился, но сразу же успокоил себя: ничего, переживет. Да чего переживать, за те две недели, что он не видел Катю, парень нашел себе другую девчонку. Делов-то. Девочки любят деньги, а деньги у него есть.

Катя медленно шла по улице, осторожно обходя лужи. Осень уже наступила. По утрам нередки заморозки, и если выйти в школу не к восьми, а чуть раньше, то можно застать ледяные корки на лужах…

Сожалела ли Катерина, что так грубо обошлась с Петром? Да нет. Он сам напросился на подобное отношение. Ни с того ни с сего начал показывать свое превосходство и особенно братца.