Андрей Константинов - Мусорщик

Но это только казалось. Вместе с Гончаровым в Вене засветилась женщина. Выяснилось, что это «безутешная вдова» — Екатерина Дмитриевна Гончарова. А деньги переведены в Канаду на имя Рахиль Даллет. Именно под этим псевдонимом скрывалась вдовушка… После перестрелки возле банка дамочке удалось скрыться с договором на сумму $50 000 000. Она вообще оказалась очень незаурядной дамочкой! При ближайшем рассмотрении выяснилось, что за ней тянется длинный-длинный криминальный шлейф. И еще выяснилось, что у дамочки есть в Питере любовник — журналист Андрей Обнорский… Когда полковник Семенов узнал об этом факте, то едва не ахнул. Вот уж действительно — тесен мир! С Обнорским он «пересекался» на Ближнем Востоке. Журналист тогда служил военным переводчиком в Триполи и по наивности своей влез в дело, которое расследовал «отдел консультаций». До сих пор, вспоминая это дело, Семенов ощущал холодок в груди… Даже он, опытный и умный профессионал, не был уверен, что выберется из той истории живым. Слишком большие люди, слишком большие деньги и слишком серьезные интересы столкнулись в Триполи в девяносто первом году… Салага-переводчик был обречен. Спас его именно Семенов… Тесен, тесен мир, подумал Роман Константинович, когда узнал, что журналист Обнорский крутит любовь с вдовой Гончарова, очаровательнейшей Екатериной Дмитриевной (Рахиль Даллет — в новой жизни).

Впрочем, первым на Обнорского вышел Коля Наумов. Скромный банкир тоже не забыл про счет № 164’355 ZARIN. Он шел к нему другим путем, но, так или иначе, в некой точке с координатами «$60 000 000» Наумов и Семенов вдруг встретились. Встретились и заключили союз. Вынужденный, как и тогда, когда они вывозили деньги из СССР. Теперь задача стояла прямо противоположная: вернуть. Вот только не СССР, а себе. Сумма за это время успела увеличиться за счет набежавших процентов. И сильно уменьшиться из-за глупости Гончарова… Ну да 50 000 000 — тоже деньги. На дороге не валяются. А где они валяются? По своим каналам Семенов выяснил, что пятьдесят с лишним миллионов долларов упали на счет № 1726 OLGA в банк «Торонто кэпитэл», Торонто, Канада. На имя Пьера и Рахиль Даллет. Ну, с Пьера-то теперь взятки гладки, на этот раз Гончаров умер по-настоящему… а вот с госпожой Рахиль нужно побеседовать.

Одно «но»: чтобы побеседовать, нужно ее сначала найти — после инцидента в Вене Екатерина Дмитриевна скрылась. Разумеется, ее искали… А пока взяли в заложники Андрея Обнорского. По наблюдениям Наумова, были между миллионершей и журналистом «чуйства». Для гарантии Обнорского посадили. Подбросили пистолет — и посадили. А чего? Под замком надежней — никуда не денется.

Гончарову-Даллет искали долго, но все же нашли. Объяснили перспективу, и она согласилась… Приближалась пора обмена 50 000 000 долларов на журналиста Обнорского.

В Екатеринбурге остановились возле ресторана.

— Пообедать не желаете, Андрей Викторович? — спросил Рогозин.

— Пообедать? Нет. Нет, голубчик, я желаю кутить.

— Хм… ну что ж, до самолета еще три с лишним часа. На хороший кутеж, конечно, маловато времени, но…

Не дослушав Александра Петровича, Обнорский вышел из «волги», громко хлопнув дверью. На душе было паскудно. Пока ехали до Екатеринбурга, он проанализировал ситуацию с «расстрелом БМВ» и понял, что никакого расстрела на самом деле не было. Вернее, была, видимо, какая-то акция устрашения со стрельбой по стеклам или по колесам. Да, пожалуй, именно так… Не стали бы они по-мокрому беспредельничать после двойной проверки ГАИ.

Эта мысль, однако, не принесла никакого облегчения. Причины раздраженного и подавленного настроения Андрея были глубже.

…Он громко хлопнул дверью машины и направился к входу в кабак. В дверях дежурил похожий на маршала банановой республики швейцар. На «мундире» было полно фальшивого золота, а на физиономии — такой же пробы достоинства… Швейцар распахнул с поклоном дверь.

— Водка, — сказал Обнорский громко и вытаращил глаза.

— Что-с?

— Водка паленая? Ты ведь, поди, плут, братец? Мошенник?

— Как можно-с…

— А девки у тебя из лучших дворянских домов?

— Э-э… — сказал растерявшийся швейцар.

— Э-э, — сказал Обнорский, стряхнул пепел на поднос чучелу медведя на задних лапах и со стеклянными глазами, прошел мимо швейцара…

И вид этого швейцара, и пыльный медведь, и зеркала в золоченых рамах настраивали на некий купечески-разгульный лад. Андрей и бутафорил в том же духе, но удовольствия никакого это не приносило… Напьюсь, решил он. Напьюсь в три звезды. За себя и за Сашку Зверева.