Сергей Зверев - Один в море воин

«Что ж, подожду, – решил армянин, усаживаясь поудобнее и неторопливо работая веслами. – Все-таки теперь шансов спастись побольше. Если какое-нибудь судно появится, будет хоть чем внимание к себе привлечь».

Терпение – великая вещь. Два раза Тигран был на грани того, чтобы пустить ракету просто так, от отчаяния. Но оба раза побеждал самого себя. И был вознагражден за терпение и силу воли. Примерно через четыре часа после рассвета на горизонте появился силуэт корабля. Митонасян схватился за ракету, но, к счастью, прежде чем запустить ее, заметил, что неизвестное судно движется к нему, а не от него. Значит, нужно снова ждать, подпустить его как можно ближе. Шанс у него только один, значит, ошибиться никак нельзя. Примерно через полчаса корабль было видно уже довольно хорошо. Вернее, не корабль, а корабли – их было три.

Когда они оказались примерно в километре от него, Митонасян дрожащей рукой запустил ракету. Медлить дальше было нельзя, ведь корабли стали бы от него удаляться. Запустив ракету, он принялся прыгать, кричать и размахивать руками – возможно, на него смотрят в бинокль. Должно быть ясно, что он не просто рыбачит, а терпит бедствие.

Несколько мучительных минут ничего не происходило. Корабли продолжали удаляться, а Митонасян с трудом сдерживался, чтобы не взвыть от отчаяния. Остатками разума он понимал, что большой корабль мгновенно не остановишь и не развернешь, но сердце уже захлестывала ледяная волна. Наверное, они не заметили ракету. Или не обратили на нее внимания. Или у них срочное дело, и они не собираются отвлекаться даже ради спасения терпящего бедствие человека. Есть в море такое понятие «следую своим курсом». Оно имеет крайне простой смысл – экипаж корабля не отвлекается ни на что постороннее. Даже на спасение людей.

Что это? Ему показалось или корабли стали замедлять ход? Армянин закричал еще громче, подпрыгивая и размахивая руками так, что его катер закачался.

Если бы Митонасян разбирался в кораблях, то понял бы, что мимо идут большая роскошная яхта и два сторожевых корабля. Все три судна были под йеменскими флагами. На яхте возвращался в Аден Хасуф ибн Осман. Шейх находился на палубе своей яхты и сам заметил красную ракету, взлетевшую с невзрачного катера, мимо которого они проплывали.

– Муса, что это значит? – спросил он у стоявшего рядом с ним стюарда.

– Что, господин?

– Красная ракета. Ты что, не видел?

– Красная ракета – это сигнал бедствия.

К чести шейха сказать – он не задумался ни на секунду. В конце концов, он никуда не торопился, а Аллах велел помогать попавшим в беду единоверцам.

– Скажи капитану, пусть остановится и спустит катер, – приказал шейх. – И принеси мне бинокль. Хочу все видеть.

Хасуф ибн Осман никогда не видел спасательных операций на воде, и ему было любопытно. Впрочем, на этот раз ничего интересного не было. Море было спокойно, спущенный катер принял Тиграна Митонасяна на борт и доставил его на яхту. Одним словом, ровным счетом ничего интересного. Правда, шейха заинтересовало другое. В бинокль он рассмотрел, что спасенный явно никакой не рыбак. И даже не араб. Белый человек, самый настоящий европеоид. Интересно, кто же он такой и как его занесло на рыбацкое суденышко? Чтобы удовлетворить свое любопытство, шейх приказал доставить спасенного к себе.

Оказавшийся перед арабом армянин все еще не вполне пришел в себя после спасения. Поскольку по-английски матросы не понимали, он то и дело порывался им в знак благодарности чуть ли не руки целовать. Поэтому безупречный английский шейха застал его врасплох.

– Добрый день, – сказал Хасуф. – Меня зовут Хасуф ибн Осман. А вы кто такой? И как оказались в таком бедственном положении?

На мгновение армянин замер. Он просто не успел перестроиться. В самом деле, только что к смерти готовился, а теперь нужно снова что-то врать, изворачиваться, спасать шкуру… Как же это ему надоело! Что же говорить этому арабу? Он явно занимает в обществе высокое положение – на такой яхте плавает, да и остальные перед ним тянутся, как юные солдаты перед генералом. Что попало ему не соврешь, раскусит… А заранее никакой легенды он не заготовил – не до того было. Да и в голову просто не приходило!

– Ну? Вы же понимаете по-английски, я слышал, как вы с матросами заговорить пытались. Так не молчите. Это по меньшей мере невежливо по отношению к вашему спасителю. Это ведь я ракету заметил и приказал вас подобрать.

«Надоело все, – устало подумал армянин. – Почему я все время должен врать, скрываться, прятаться? Я ведь не преступник! Никого не ограбил, не убил! Фальшивые доллары… В конце концов, вряд ли этот араб сочтет их таким уж великим грехом! Скажу ему все, как есть, и будь что будет! Он явно не мелкая сошка, хоть от Хасана, в случае чего, защитит. Хуже его точно никого нет. А если в тюрьму угожу… Что ж, преступление я совершил на территории Ирака, по приказу Хусейна. Если кто меня и будет судить, то американцы. Большой срок не дадут, а в их тюрьмах, я слышал, не так уж и плохо. А скорее всего и до этого не дойдет. Ладно. Рискну!»