Сергей Зверев - Стальные зубы субмарины

Наскоро выбив трубку в латунную пепельницу, Иосиф Моисеевич тихонько встал и прислушался. Сара продолжала грохотать где-то в подвале.

Достав из шкафа свой парадный китель с погонами полковника медицинской службы, на котором рядом с израильскими красовались советские ордена и медали, он стал торопливо переодеваться. Награды мелодично позвякивали одна о другую. Поправив галстук, ветеран нацепил на голову форменную фуражку и посмотрел в зеркало. «Эх, где ты, молодость!» – вздохнул он и прокрался к семейной Торе. Убедившись, что его никто не видит, открыл тубус и извлек оттуда мини-диск. Сложил свиток «Пятикнижия Моисея» обратно. «И из-за этой гадости столько бед!» – подивился он, еще раз осматривая диск. Впервые он пожалел, что не умеет так ловко обращаться с компьютером, как его внук. Да и компьютера ведь в доме не стало после обыска. Завернув свою опасную ношу в носовой платок, он сунул его в карман. И аккуратно, чтобы не привлекать раньше времени внимания домработницы, стал пробираться к выходу.

Уже у двери он обернулся и, как бы невзначай, покричал:

– Сара! Сарочка! Я пойду погуляю, к деду Изе зайду!

– Вы меня спрашиваете? Ну как так можно! – бойко отозвалась женщина. – Идите уже куда вам надо и не переживайте, я все доделаю!

Старик поспешно вышел на улицу.

Ровно через два с половиной часа, румяный от долгого разговора и уважительных комплиментов, Иосиф Моисеевич Эдельштайн выходил из здания российского консульства в Ашкелоне. Преисполненный гордости и чувства исполненного долга, он остановился на тротуаре и поймал такси.

– Куда едем, отец? – молодой таксист с нескрываемым интересом рассматривал старика в полковничьей форме, увешанного медалями.

– Домой, – с облегчением вздохнул ветеран и назвал адрес.

Москва. «Шереметьево-2»

Он любил ожидать свой рейс в аэропорту, но ни за что не признался бы в этом никому, и даже себе. Слишком много работы, постоянные дела, звонки, деловые встречи. А тут обстоятельства вынуждают тратить драгоценные минуты, а порой и часы на безделье, чего сам себе он позволить не мог. Он вообще многого не мог себе позволить. Говорят, что деньги – это свобода. Врут, таково было его личное убеждение. С тех пор как дела пошли в гору, он постоянно чувствовал, как рутина все сильней и сильней затягивается петлей на его шее, мешая сделать вдох полной грудью. Даже галстуки от этого возненавидел и при каждом удобном случае старался их игнорировать. Например, как сейчас. И вообще, с каждым днем все отчетливей становилось ощущение, что жизнь проходит мимо него. И он совершенно не знал, что с этим поделать. Подсознательно чувствовал, что все вокруг продолжает жить и радоваться, только ему за своей вечной занятостью не удается этого заметить.

Вот и сейчас, из-за нелепого телефонного звонка своего главного экономиста, который вполне и сам мог решить такой пустячный вопрос (за что такие деньжищи получает, непонятно), он не заметил, как ОНА появилась в VIP-зале. Давно ли это произошло, он сказать не мог. Но скорее всего нет. Он не смог бы не заметить такую, находись ОНА здесь раньше. Черт возьми, как это создание попало сюда? Он ошалело уставился на молодую женщину в светло-бежевом брючном костюме, с огромными бирюзовыми глазами, которая примостилась на самом краешке широченного кожаного дивана. Именно Женщину, в самом высоком смысле этого слова. Не девицу, не тетку, не стервозную модель (как его собственная жена) и не малахольную мисс такого-то года, а Женщину. Была ли ОНА красивой, он не сумел бы ответить определенно. Скорее всего, да. Но он не столько увидел это глазами, сколько почувствовал каким-то внутренним первобытным чутьем. И не он один. Взгляды многих присутствующих мужчин как магнитом притягивались к НЕЙ. Неприятная, а главное, совершенно беспочвенная ревность зашевелилась где-то глубоко внутри. Да как они смеют так грязно на НЕЕ пялиться? Разве не видно по ее наполненным слезами глазам и нервно сцепленным тонким красивым пальцам, что у НЕЕ какие-то неприятности?

Он заерзал на кресле, сам не понимая, что с ним происходит. Какого черта он сам сидит и глазеет на эту белокурую фею, в таком случае? Ведь надо подойти, предложить ей свою помощь. А чем он ЕЙ может помочь? Этот вопрос застал его, дернувшегося было вперед, врасплох. Пойти и предложить ЕЙ деньги? Да за такое он сам себе набил бы физиономию. А что он еще может ЕЙ дать? Связи, адвокатов, юристов, устройство на работу – все это было не то, он чувствовал это кожей, с замиранием всматриваясь в тонкие черты лица, охваченные непонятной тревогой.