Фридрих Незнанский - Одержимость

— Ну, вы едете или как?! Может, все-таки я к вам?

— Еду.

Потом позвонил Щербак и уже окончательно его разбудил:

— Юрий Петрович, тут менты трех балбесов задержали, лет по 18–19. Это они Керубино били на набережной. И трахнули, в смысле изнасиловали — тоже. Один из них. Это все уже точно установлено, экспертиза и все такое. Короче, получается, что не было у него никаких зеленых или других гостей и не похищал его никто. Юр, скажи чего-нибудь? Спишь, что ли?

— Не сплю.

— И что?

— А ничего. Я его послал уже и слышать о нем больше не желаю.

До квартиры Норинского он добрался только в начале девятого и увидел, что выглядит бизнесмен не лучше его, Гордеева. Без синяков, конечно, но лицо серое, под глазами мешки, тоже небось всю ночь на ногах.

— Я на работе сказал, что приболел и задержусь, — буркнул он вместо приветствия и, подталкивая гостя на кухню, напомнил: — надо поговорить.

В кухне плотными слоями плавал табачный дым, на столе — две переполненные пепельницы, остатки то ли ужина, то ли завтрака. Норинский сгреб все в раковину.

— Сейчас включу кондиционер. Садитесь. Кофе?

— Давайте.

Появился кофе, дым чуть рассеялся, но Норинский тут же снова закурил:

— Вы вчера говорили о военных…

— Говорил.

— Можно еще раз, без эмоций и помедленнее?

— Можно. Военные…

— А это… — тут же перебил бизнесмен, — у вас с лицом… как-то связано с нашей проблемой?

Гордеев посмотрел на его испуганную физиономию. Допугать, что ли? Пожалел:

— Никак не связано.

Но на Норинского это отрицание подействовало хуже подтверждения. Если еще минуту назад он сомневался, то теперь был уверен на сто процентов: Гордеева избили сами военные или из-за военных.

— Ну, мне-то вы можете сказать, — канючил он, — мы же в одной лодке. Мы же вместе?..

— Не знаю.

— То есть как?!

— Обыкновенно, — отрезал Гордеев. — Это вы, я так понимаю, хотите меня убедить, что мы вместе. Я слушаю.

— Можно все-таки вначале еще раз про военных?

— Можно. Вы вложили деньги компании в разработку шахматного компьютера, так? К тому моменту, как вкладывать, вы знали, что над проектом работают специалисты из НИИ, ранее финансировавшегося Министерством обороны. Вы, вероятно, не могли не догадываться, что разрабатывается в военных НИИ. Оружие. Новое оружие…

— Да, дальше я помню. Его, по-вашему, испытывали на Богдане и этом Мельнике, а Осетров сговорился с военными?

— Точно. Только вчера вам все это казалось чушью собачьей, а сегодня вы мне звоните в шесть утра именно из-за этой чуши. Что-то случилось?

— Не знаю. То есть не совсем. Вы знаете такого Органского?

— Знаком.

— Вчера он был у меня. Ну, короче, у нас в службу безопасности понадобился крутой программист, конкурс там какой-то, я вообще был не в курсе, не моя сфера. Пришел этот Органский и ко всем своим достоинствам как хакера и все такое сказал кому-то, кто там с ним беседовал, что, мол, со мной знаком, и я, короче, могу за него подписаться. Его ко мне и послали. А мы реально один раз, ну, может, два пересекались, когда я с нашими спецами ездил смотреть этот шахматный компьютер. Ну, он пришел, а я сразу вспомнил твой звонок… Давай на „ты“, ладно? И, значит, к нему: почему работу ищешь и все такое. А он: надоело на пентагон впахивать, рамки там сильно жесткие, шаг вправо, шаг влево… свободы, короче, захотелось. Ну я и спросил у него про шахматный компьютер, мол, что он думает по этому поводу. Действительно военная разработка?..

— А он? — подтолкнул Гордеев.

— А он говорит, что об этом не думает и мне не советует. Что некоторые думают, будто эта программа была разработана для проведения секретных психологических экспериментов. Ты, например, так думаешь. Но по тону я понял, что и он тоже так думает.

— И что?

— Ну как что?! — взорвался Норинский. — Если ты думаешь, что я что-то об этом психологическом или каком-то там оружии знал — ошибаешься! Я тут не сообщник, а такая же жертва, как и Богдан, понимаешь? И если ты действительно что-то такое знаешь, я тоже хочу это знать. Чтобы спрыгнуть успеть, понимаешь? Фиг уже с ними, с этими деньгами!

На злодея он и в самом деле не тянул. Даже опереточного. Гордеев смотрел на его прыгающие губы, на пляшущую в пальцах сигарету — нет не злодей. Определенно не злодей. Как наложил вчера после беседы с Органским полные штаны, так и ходит, не снимая.

— А о чем ты с Мовсесяном около зоопарка разговаривал? — спросил Гордеев. Последняя проверка: расскажет или не расскажет?