Фридрих Незнанский - Кто будет президентом, или Достойный преемник

Турецкий вышел из приемной.

В коридоре он вынужден был прислониться к стене и с полминуты отдохнуть, чтобы прийти в себя. От пережитых волнений Александра Борисовича слегка мутило. Перед глазами стояло серое, потное лицо Мохова. Мертвое лицо. Александр Борисович мучительно поморщился, словно внутри у него что-то заболело, заныло.

— Ты не виноват, — тихо сказал себе Турецкий. — Ты просто делал свою работу… И нужно ее доделать. Чего бы это ни стоило.

Он отвалился от стены и устало побрел дальше. Перед глазами по-прежнему стояло лицо Мохова. А в ушах звенел голос Долгова: «Это вы его убили!»…

Коридор казался нескончаемо длинным, и в конце его не было никакого света. Одна только тьма.

— Алло, вы еще здесь? Соединяю…

Мелодия не успела отыграть у двух тактов, как Сваровский уже отозвался — спокойным и уверенным голосом:

— Слушаю вас.

— Здравствуйте, господин Сваровский!

— День добрый. С кем имею честь?

— Вы меня не знаете, поэтому представляться глупо. У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.

— Да ну? — Сваровский хмыкнул. — И что именно вы имеете мне предложить? Мраморные копи в Каменогорске?

— Нет, больше. Гораздо больше. И имею вам предложить вашу будущую карьеру на посту Президента Республики.

— Вот как?… Позвольте узнать, уж не с Господом ли Богом я разговариваю?

— Для вас я почти Бог. У меня есть несколько занятных фотоснимков, которые я хотел бы вам показать.

Пауза. И вслед за тем:

— А с чего вы решили, что я заинтересуюсь какими-то снимками?

— Это не «какие-то» снимки. На них изображены вы в компании весьма интересной особы. Кстати, должен сделать комплимент вашей фигуре. Видно, что вы очень много времени проводите в спортзале. Да и в солярии тоже. А про вашу барышню я вообще молчу. Такой груди позавидовала бы любая фотомодель. Кстати, она настоящая или это силикон?

— Послушай меня, гаденыш…

— Тише, Сваровский, тише. Все, что вы хотите мне сказать, скажете при личной встрече.

— Никакой встречи не будет!

— Будет. Иначе вашей политической карьере придет конец. Спать с женой соперника — это как-то неспортивно. И даже гнусно, на мой взгляд. Я уже не говорю о том, что с вами сделает обманутый муж, когда узнает, в какое сложное время вы наставили ему рога. Да и женушку свою он не пожалеет. Убьет или покалечит, как пить дать.

Пауза, на этот раз более длинная. И наконец:

— Хорошо. Завтра или послезавтра я, возможно, найду время, и мы…

— Ну уж нет. Сегодня. Мы встретимся сегодня, или фотографии будут опубликованы в завтрашнем номере областной газеты. Мои друзья-журналисты с удовольствием уцепятся за этот материал. Особенно когда узнают, что из-за этого дерьма уже погибли два человека.

И снова пауза. Длинная, тягостная. Когда Сваровский снова заговорил, голос его слегка подрагивал:

— Не понимаю, о чем вы. Но если хотите встретиться — мы встретимся. Назначайте время и место.

— Через час. В ресторанчике «Яр». Это за городом, но место известное. Вас до него любой таксист за пару сотен довезет.

— Я буду на своей машине.

— Нет, вы приедете на такси. Один. Так мне будет спокойней. Я не хочу закончить, как Воронов. И помните: я принял меры предосторожности. Если со мной что-нибудь случится, вам тоже не сдобровать.

— Это угроза?

— А на что, черт побери, это похоже?! Деньги возьмете с собой. Сорок тысяч долларов.

— Сорок тысяч! Вы что, хотите меня разорить?

— Если бы я хотел вас разорить, я бы потребовал пятьдесят. А я прошу всего сорок. Это немного. Деньги привезете в компактной сумке. Все, конец разговора. Через час жду вас в кабаке. Привет!

Плетнев положил трубку на рычаг и вышел из телефонной будки.

Человек среднего роста в темных очках и с тонкой полоской усов над верхней, твердо очерченной губой неторопливо приближался к столику. Остановившись перед столиком, он посмотрел на Плетнева и спросил:

— Это вы ждете Сваровского?

— А ваша фамилия Сваровский? — холодно осведомился Плетнев.

Мужчина покачал головой:

— Нет.

— Тогда какого черта вам от меня надо?

— Я от Сваровского, — сказал мужчина и сел за столик.

Небольшой кожаный чемоданчик он поставил на соседний стул.

Плетнев смотрел на него исподлобья, неприязненно и даже презрительно.

— Сваровский уполномочил меня провести с вами переговоры, — сказал мужчина. — Я — его доверенное лицо.

— Он должен был принести деньги. Они при вас?