Фридрих Незнанский - Кто будет президентом, или Достойный преемник

— Я хочу, чтобы вы все мне рассказали. Сами.

— Зачем вам это нужно?

— Это нужно не столько мне, сколько вам, — мягко сказал Александр Борисович. — Неужели вы не устали от всей этой мерзости?

И снова по лицу женщины пробежало что-то вроде волны, как от брошенного в воду камня.

— Устала, — тихо произнесла она и тяжело вздохнула. — Очень устала. Я простая женщина и не могу больше всего этого выносить. Вы хотите, чтобы я вам рассказала? Извольте. Наш роман со Сваровским начался полгода назад. Я влюбилась. Может быть, впервые в жизни. Думаю, что и он тоже. Сначала я полагала, что он просто хочет меня использовать. Но потом я поняла… душой почувствовала, что он не врет. Мы решили, что поженимся. Но уйти сейчас от Мохова я не могла.

— Из-за предстоящих выборов?

Елизавета Петровна кивнула:

— Да. Это могло помешать Сваровскому. Мы должны были таиться. Все пошло наперекосяк, когда я поняла, что не могу больше жить с Моховым. Не могу видеть его физиономию, слышать его голос, ложиться с ним в постель. Самое страшное — ложиться в постель. Еще больше меня разозлило, когда я узнала, что Президент поддержал Мохова. Мохов злопамятен и горд, он никогда не простит Сваровскому, что тот увел у него жену. Если он выиграет на выборах, он уничтожит Сваровского, и ему ничто уже не сможет помешать. — Женщина подняла на Александра Борисович пылающий взгляд и глухо проговорила: — И тогда я решила «свалить» Мохова. Уничтожить его. Не дать ему выиграть.

Турецкий едва заметно кивнул, но от комментариев и вопросов воздержался, чтобы не дать Елизавете Петровне потерять нить рассказа.

— Я ничего не говорила Сваровскому, — продолжила она после паузы. — Не хотела его расстраивать. Вместо этого я принялась обхаживать начальника техотдела, чтобы он добыл мне компромат на Мохова. Я хотела обвинить его в неуплате налогов или еще чем-нибудь таком. Сковородников взломал личный архив моего мужа, но ничего важного добыть не смог.

— Подождите… — Турецкий нахмурил брови. — Но ведь эти статьи в Интернете, — они ваших рук дело?

— Статьи? — Елизавета Петровна усмехнулась и покачала головой. — Нет. Я понятия не имею о том, кто их написал и вывесил. У меня появился невидимый помощник. Кто он — я не знаю. Я хотела уничтожить мужа, но не смогла этого сделать. Или не успела. Вот и все.

— То есть… вам больше нечего мне рассказать? — удивился Александр Борисович.

Она пожала плечами:

— Я рассказала вам все, что знала.

— Сегодня вы встречались с Трубоч… то есть с Трегубовым. Это помощник Сваровского. Зачем?

— Трегубов выполняет для Сваровского самые конфиденциальные и рискованные поручения. Я хотела, чтобы он помог мне свалить мужа. Я больше не знала, к кому обратиться. Но он отказался. Я просила его ничего не рассказывать Сваровскому. Но, мне кажется, он расскажет. Если уже не рассказал.

Турецкий молчал, угрюмо глядя на свою собеседницу. Он рассчитывал, что Мохова расскажет ему гораздо больше, а выяснилось, что она ничего не знает. Ни про статьи в Интернете, ни про убийства Гирина и Воронова. Не знает или просто водит его за нос?

Александр Борисович пристально вгляделся в ее лицо. «Если и врет, то очень ловко», — подумал он.

— Полагаю, нам больше не о чем говорить? — сказала Елизавета Петровна. Она надела темные очки и взяла со стула сумочку. — Если я сделала что-то подсудное — арестуйте меня. Если нет… Я больше не хочу, чтобы вы появлялись в моей жизни. Никогда. Боюсь, что если я еще раз вас увижу, я выцарапаю вам глаза. А теперь — прощайте.

И она встала со стула.

— Это ведь вы вывешивали статьи. Больше некому.

Андрей Долгов долго смотрел на Турецкого своими узкими черными глазами. Потом медленно усмехнулся:

— Считайте, что вы меня раскусили. Да, эти статьи вывешивал я.

— А материал для них вам помогла добыть секретарь Татьяна, — продолжил Александр Борисович. — Так?

Долгов кивнул, качнул острым желтым подбородком:

— И здесь угадали. Я убедил ее, что не стану использовать эту информацию во вред Хозяину.

— И она вам поверила?

— Она знала, как я предан Хозяину.

— И, должно быть, сильно удивилась, когда узнала, как именно вы использовали информацию.

— Вовсе нет. Я сказал ей, что разоблачительные статьи в конечном счете помогут Виктору Олеговичу выиграть выборы. Видите ли, Александр Борисович, политика — слишком тонкая игра, чтобы в нее можно было играть грубо и прямо. Тут нужны обходные пути, оригинальные задумки. Фантазия, в конце концов!