Фридрих Незнанский - Цена любви

Турецкий поднялся с места и почтительно поклонился Димитриусу Костаниди.

— Боже, зачем ты встал, я же просила! — Лена вскочила и бросилась к брату.

— Погоди, сестренка, — он решительно, с неожиданной для него силой отстранил ее и шагнул к Александру Борисовичу. — Здравствуйте… Вы ничего не будете иметь против, если я тоже послушаю вашу историю?

Женщина помогла ему дойти до столика и, заботливо усадив на стул, укутала плечи брата неведомо откуда взявшимся в ее руках пледом.

Турецкий, внимательно наблюдавший за ним все время, пока сестра хлопотала вокруг больного, кивнул:

— Я не только ничего не имею против, но буду рад. Он помолчал и добавил:

— Тем более что моя история касается вас напрямую.

Елена, устроив Димитриуса поудобнее, молча отошла в сторону и застыла на месте. Больше Турецкого никто не перебивал.

После того как он умолк, в холле на некоторое время установилось молчание, паузу нарушил Костаниди.

— Говорите, после курса люди эти… чувствовали себя… практически здоровыми?

— Да, — честно сказал Александр Борисович.

— И сколько времени это длилось? — Он снова закашлялся, а Елена поспешно бросилась в его комнату, почти сразу появившись оттуда с баллончиком какой-то аэрозоли.

— Димитриус…

— Извините… сейчас… — кивнул он Турецкому и покорно приоткрыл рот, для того чтобы сестра впрыснула ему лекарство. — Ну вот, — произнес Костаниди спустя несколько секунд. — Теперь можно и поговорить… Так сколько времени длилось это… здоровье?

— Не знаю, но думаю, не больше четырех-пяти недель. Все трое погибли как раз в таких временных пределах после завершения курса.

Он покосился на вновь замершую в стороне Елену и обнаружил, что по лицу женщины текут слезы. Брат тоже это увидел и нахмурился:

— Прекрати, Лена… — Костаниди перевел взгляд на Турецкого и неожиданно усмехнулся: — Конечно, если вы… как это у вас называется, возьмете медсестру с поличным, воспользоваться лекарством уже будет нельзя? Вы ведь поэтому к нам пришли?

— Поэтому, — Турецкий посмотрел Димитриусу прямо в глаза. — Я знал, что вы — люди верующие, надеялся, что не станете брать на душу грех, покрывать убийц… Поэтому и говорю с вами откровенно.

Елена плакала, уже не скрываясь, но никаких замечаний брат ей больше делать не стал.

— Да, мы верующие. А вы?

— Не знаю, — Александр Борисович решил быть искренним до конца. — Но в любом случае не настолько, чтобы… Чтобы считаться религиозным человеком.

Следующая пауза затянулась, и это были самые трудные для Турецкого минуты и без того нелегкого разговора. В маленьком холле раздавались только всхлипывания сестры. Наконец ее брат оперся руками о столик, возле которого сидел, глядя уже не на Александра Борисовича, а просто в пространство, и с трудом поднялся на ноги. Плед соскользнул с его плеч и упал на пол.

— Лена, — попросил он женщину, — помоги мне добраться до постели, что-то голова кружится…

Потом повернулся к Турецкому и добавил:

— Медсестра должна прийти завтра в четыре часа. Вам, вероятно, есть смысл появиться у нас пораньше… В три тридцать, например…

Больше ни он, ни Елена не обменялись с ним ни единым словом. Хозяйку, с тем чтобы она заперла за ним двери, Александр Борисович ожидал в прихожей в полном одиночестве. На его «благодарю вас», когда она там появилась, Лена не отозвалась.

Спустя ровно сутки в кабинете профессора Хабарова находились помимо него еще четверо мужчин. Кроме Щербака, Агеева и Турецкого был еще вернувшийся из командировки Володя Яковлев в качестве представителя официальных органов.

Александр Борисович попросил Меркулова о том, чтобы это был именно Володя, специально, и, разумеется, тот пошел ему навстречу. В приемной сидел в ожидании развязки Щеткин — поскольку делом предстояло заниматься как раз МУРу. То, что Саша в этой ситуации добился участия Яковлева, Петра Ильича не то чтобы удивляло или обижало, но легкое недоумение все-таки вызывало. Неужели Саша решил, что ему, Щеткину, не хватит опыта и навыков взять этого мерзавца? В любом случае везти его придется в их КПЗ: на Петровку, 38. Все необходимые документы уже готовы и подписаны… Впрочем, не исключено, что этой грязной историей будут заниматься люди другого ведомства.

Насколько знал сэр Генри, киллера, трудившегося на эту компанию, уже взяли — в состоянии беспробудного опьянения — буквально через час после того, как Галкина едва ли не с первой минуты «знакомства» с их смешанной группой захвата начала сдавать своих подельников…