Сергей Соболев - Охота на крыс

— Влэво нэ хади, — подал реплику «угрюмый». — Мины, растяжки...

Шли довольно ходко, тем паче погода с утра дарила прохладой. Временами склон набирал опасную крутизну, тогда спускались как бы по диагонали: так безопасней, да и ногам лишняя нагрузка ни к чему.

Примерно к шести утра удачно смайнались на самое дно глубокого дефиле. Минут десять шхерились в кустарнике, пока некто невидимый доложил по рации — «чужих» в округе нет. «Вертушек» в небе тоже не наблюдалось, поэтому их небольшой отряд не стал здесь дольше задерживаться: горную речушку преодолели, ступая по крупным валунам, даже не замочив ног, и тут же стали подниматься на пологий противоположный склон.

К девяти утра, малость уже запыхавшись, вышли к залегшей меж невысоких гор ложбине, на которой раскинулись изумрудные альпийские луга. Тропа как бы огибала «поляну», проходя по кромке леса — в случае появления в небе «крокодилов» можно приныкаться в спасительных зарослях.

Солнышко уже вовсю разулыбалось, рядом с тропкой ручей журчит о чем-то своем, птички в небесах щебечут — сказочные места...

— Вправо, влэво нэ ха-ади!

Как и велено, Бушмин шел след в след, приминая своими горными «берцами» упругие сочные стебли высокой, по колено, травы. Думал о своем. О том, например, что младший Чермоев крайне подозрителен и недоверчив. Вчера уже под вечер, стоя чуть в сторонке от них, Андрей засек его разговор с одним из моджахедов. Асланбеку, конечно, и в голову не могло прийти, что кто-либо из российских офицеров, включая сюда майора Михайлова, способен внятно понимать арабскую речь. Асланбек распорядился, чтобы оставшаяся часть отряда, осуществив минирование местности, передислоцировалась южнее. «Эта „база“, — сказал он, — теперь для нас потеряна...»

И о другом размышлял он, пока они пробирались к неизвестной ему «точке рандеву». О том, что такие, как Чермоевы, здесь уже ничего не решают. Ни они, ни другие авторитетные нохчи, ни их любимый Шамиль — этот, с оторванной ногой, уже не жилец, — ни их «всенародно избранный» президент. Не так уж многое от них нынче зависит, командуют и комбинируют, в том числе и в здешних местах, совсем другие персонажи.

И даже не столь известные, как эмир Хаттаб и его ближайшие помощники из числа «исламских братьев-воинов».

Не здесь нужно искать «спонсоров» и «кукловодов». В Москве, Страсбурге и Лондоне, в Вашингтоне и Эр-Рияде, в Анкаре и Бейруте...

— Стоп! — наконец скомандовал Ваха. — Кажется, здесь...

Они остановились на привал в живописном месте: все та же ложбина, на противоположную сторону которой они перебрались, ручей с золотистым песчаным дном, сине-зеленая кромка леса, расступающаяся в этом месте перед спадающими террасами на манер водопада известняковыми скалами.

Бушмин, воспользовавшись моментом, отозвал Чермоева чуть в сторонку.

— Асланбек, у меня не так много времени в запасе.

— Успеем, Андрей. Все пока идет по графику.

— До восьми утра я должен нарисоваться в Гудермесе. На крайний случай — в том же Ведено, где у нас есть «филиал». Ты ж понимаешь, что не все так просто! Я себя чувствую, блин, как подводник: чтобы подняться на поверхность, сначала надо прокачать «балласт»...

Чермоев некоторое время внимательно смотрел на него, затем бросил задумчивый взгляд на устроившихся в тени бушминских коллег.

— Эти, что ли, «лишний балласт»? — понизив голос, спросил он. — Если хочешь, можем избавиться от них прямо сейчас.

Бушмин досадливо поморщился.

— Ты меня неправильно понял, кунак... Ладно! Пусть все идет так, как идет... Может, есть смысл связаться с... этими людьми по рации?

— Зачем? — Чермоев пожал плечами. — Они знают, что мы здесь.

Сказав это, он направился к Вахе, который сделал ему какой-то знак. Бушмин остался стоять на берегу ручья, спиной к остальной компании. Двое его коллег держались все время почти вплотную к «Михайлову», они не раскрывали рта и не делали резких движений — в принципе все прочие на них вообще не обращали внимания, вернее, делали вид, что данная парочка является частью общего коллектива.

Перевесив «калаш» за спину, Бушмин опустился на корточки у самого среза воды, опустив кисти рук в прохладные быстрые струи. Почти между пальцами у него проскользнула мелкая шустрая рыбешка, блеснув на солнце серебристой чешуей.

Только сейчас он сообразил, чего не хватает местной природе. За все время перехода он не видел никакой живности — полуразложившийся труп лошади, повстречавшийся им на пути, понятно, не в счет. Кроме обвешанных оружием полубезумных двуногих особей, в этих краях, в ходе ожесточенных стычек уничтожаемых артобстрелами, бомбежками, взрывами «противопехоток» и мощных фугасов, кажется, ничего живого более не осталось — ни кабанов и косуль, ни зайцев-русаков, волков и лисиц, красных и чернобурых, ни куропаток и горных индеек-уларов, ни более редких диких котов, рысей и бурых медведей...