Борис Седов - Возвращение в «Кресты»

– Добрый день, – улыбнулся я, решив вести себя хотя бы достойно, раз уж попал. – Извините.

– Надо же, этот дикий мужчина разговаривает человеческим голосом! – всплеснул ручками розовощекий толстячок. Все засмеялись.

В этом смехе не было ни издевки, ни агрессии, к которым я привык в мужских хатах. Да, здесь и вправду как-то все иначе. Вот только я не успел еще понять, как именно.

– Не бойся, – снова вступил в разговор высокий брюнет в тонких очечках, – никто тебя здесь не тронет. Никто насиловать не станет…

– Ну, я бы не стал обещать этого столь категорично… – сказал кто-то, кого я с этой точки не видел. Это вызвало новый приступ веселья.

– Не слушай его и не обращай на них внимания. Они дурачки все… – высокий брюнет одарил меня обворожительной улыбкой и вдруг озадачил вопросом: – Хочешь чаю? Пойдем…

Брюнет сделал широкий приглашающий жест. Но сделал это не по-мужицки, а как-то неподражаемо изящно. Он красиво двигался, я не мог этого не отметить. Интересно, кем он был на воле? И за что сел?

Остальные расступились перед жестом высокого брюнета, будто он занавес отвел. Этот брюнет в очечках здесь явно был в уважухе. Вроде смотрящего, что ли!

Я понимал: ответить на это приглашение – не то что безрассудство, просто полная дурь! Там, между шконками, я окажусь неповоротлив и беззащитен. А значит, в полной их власти. О таком развитии событий даже думать не хотелось.

А не ответить на приглашение – привести к неизбежному кипешу. Причем наикратчайшим путем. Типа обида есть обида. И значит, типа, обидчика надо мочить.

Что ж делать, пойдем к неизбежному, решил я. Нечего тянуть кота за гениталии…

– Спасибо, господа, – сказал я, – за гостеприимство. За то, за се. Но принять ваше предложение не могу. Вера не позволяет.

Высокий брюнет, а за ним вся его грядка всем своим видом изобразили крайнее изумление. Изумление было таким искренним, что поневоле заставило меня объяснить свой отказ первой пришедшей в голову причиной:

– Постный день!.. – развел я руками.

– Вот как! – удивился брюнет.

При этом грядка начала медленно, но откровенно раздвигаться, охватывая меня с флангов.

– Да! Ничего не поделать… – развел я руками и попытался отступить на шаг-другой назад. Но обесцвеченные качки, которые втащили меня в камеру, были начеку и уперлись мне в спину крепкими руками.

– Ну, почему же не поделать… – вкрадчиво улыбнулся высокий брюнет.

Я понял, что времени для импровизаций больше не будет. Надо, было что-то делать. Причем срочно и радикально!

– Ой! – вскрикнул я и схватился за лицо, прикрыв рукою рот. На всякий случай согнулся пополам, чтобы никто не разглядел моих манипуляций. Мне и нужно-то было меньше пяти секунд, почти одно мгновение! – отработанным движением выхватить из-за передней губы хитро запакованную бритву и привести ее в боевое положение.

– Что такое? – участливо спросил брюнет, надвигаясь на меня, как теплоход из тумана.

– Да вот… – прошамкал я, старательно имитируя выпадение челюсти и попытки запихнуть выпавшее обратно.

Брюнет брюзгливо поморщился…

– Фу…

Я в это мгновение благополучно вынул из тайника свое холодное оружие. Но распаковывать пока не стал – просто незаметно перехватил поудобнее.

– Ты бы вынул ее совсем, – заботливо посоветовал из-за правого плеча один из блондинистых качков. – Она тебе сегодня не пригодится. Только лишнее членовредительство…

– Спасибо за заботу! – поблагодарил я, а сам подумал: «Лично тебе, извращенец заботливый, поврежу столько "лишних членов", сколько смогу».

– Не за что! – нежно похлопал меня по плечу качок слева. У меня от отвращения непроизвольно дернулось плечо. Оба блондина дружно засмеялись.

– Идиосинкразия, так это, кажется называется у вас, у медиков? – спросил брюнет и перевел для остальных: – Органическое отвращение. Ведь ты же медик, правда? Ой, как нас господин Разин не лю-убит… Жаль. Ну что же, бывает любовь и без взаимности. Это как раз наш случай, доктор.

Полукольцо голубых все теснее сжималось вокруг меня. Только позади оставалось всего двое. Все, пора было действовать. Положение не самое выгодное, но другого момента может не представиться.

Я оглянулся через плечо, оценил дистанцию (крашеный качок в ответ показал красивые зубы). Оглянулся через другое – второй соглядатай оказался не таким приветливым, не улыбнулся в ответ.

Пальцами правой руки заученным движением я сдернул фольгу с лезвия – и мой боевой коготь был готов к бою. Кусочек фольги я выпустил из пальцев. И увидел, как глаза брюнета тут же скользнули вслед за выпавшим на пол обрывком. Брюнет насторожился. Когда я поднял глаза, в его взгляде читалась напряженная работа мысли: он почуял: что-то не так. И судорожно пытался вычислить, с какой стороны грозит опасность. Пока не поздно…