Борис Седов - Возвращение в «Кресты»

Похоже, рассказчик развел в этот момент руками, как рыбак, показывая размеры воткнувшейся в пузо доски. И, судя по реакции, размеры эти всех восхитили.

– Со всей херней – со щепками, со ржавыми гвоздями… – повторил он, захлебываясь от возбуждения. – Распанахала ему брюшную полость по самое дальше некуда! Говорят, подохнуть даже может запросто!

– Хорошо бы… – одобрительно сказал Бахва. – Выходит, значит, Лекарь наш развел их, как лохов. Молодец, не ждал от него…

– Да боец, реальный братан, – подхватил невидимый пока рассказчик. – Ну, они его и отметелили, суки мусорские – вишь! Со злости. Разделали под Хохлому. Козлы позорные.

Рассказчика этого по голосу я не узнавал. Остальные только чавкали и курили.

– Ну что ж, – как старший, Бахва объявил тост. – За Котельникова, царство ему небесное!

Братва притихла. Затем Злой спросил недоуменно:

– Бахва, ты че? Какого Котельникова, в натуре? Это кто?

– Эх вы, темнота непроцарапанная! – насмешливо протянул пахан и весело пояснил: – Изобретатель парашюта!

Компания снова покатилась со смеху, шутка пришлась по душе.

– Ну ты даешь, Бахва! – сказал кто-то сиплым голосом. – Тебе у Якубовича выступать надо, слова отгадывать. Ты б все его лавэ увел – чисто законно!

– Ну да, – ответил за Бахву тот, что рассказывал про Шабалина. – Потому и не пускают! Вишь вот, даже в «Кресты» упрятали от греха подальше.

– Молодец-то он молодец, – через минуту продолжил Бахва. – Да только этим он приговор себе подписал.

– В смысле? – спросил Злой.

– В полном, – ответил Бахва. – Что думаешь, мусора ему это так просто забудут, что ли?

– Ну да, – согласился Злой, – эти не забудут. Отыграются, пока могут. Как пить дать…

Злой затейливо и многословно выругался. Кто-то, услышав такое высокохудожественное ругательство, удивленно крякнул. Вся грядка оживленно зашевелилась, снова начала есть. Как это бывает на всех посиделках с выпивкой, загалдели, распавшись на две или три компании, каждая компания о своем. Убедившись, что больше ничего интересного для себя не узнаю, я перестал прислушиваться.

Оказывается, злополучный Шабалин разбился в хлам. Как же он так умудрился? Там же совсем невысоко, метра три максимум! Тоже немало, конечно, но переломов столько, будто с горы упал да еще по склону катился. Если, конечно, братки ничего не путают и не привирают для красного словца. Вот с доской все понятно. Западло редкое, но вполне в тех обстоятельствах возможное.

Как он там сказал: распанахала брюшную полость по самое дальше некуда? «Брюшную полость»… Грамотно выражается. Сам, интересно, догадался – или это только повторение чужих слов? Если со слов какого-то медика, осматривавшего Шабалина после его бесславного падения, – информация вполне достоверная. Тогда Шабалину и вправду не позавидуешь. Переломы ерунда, болезненно, но не опасно. А вот щепки в брюшной полости… Ч-черт! И вправду может кони двинуть.

Тогда-то мусорня на мне и отыграется за собственную глупость! Короче, повезло, как всегда!

Ладно, пора вставать, решил я. Нечего догадки строить, надо обо всем порасспросить, чтобы знать, к чему готовиться.

Опасаясь пока открывать глаза, чтобы не спровоцировать головокружение и тошноту, я попробовал пошевелиться. И непроизвольно застонал: омоновцы постарались на славу.

– О! Очнулся! Живой! – в несколько голосов отреагировала застольная компания. Я услышал, что несколько человек встали и подошли ко мне.

– Чего глаза не открываешь? – насмешливо спросил кто-то. – На белый свет глядеть неохота?

Я не ответил, а, стиснув зубы, попытался приподняться и тут же почувствовал, как несколько рук подхватили под плечи, помогая. Лучше бы они этого не делали! Я еле сдержался, чтобы не обложить их с ног до головы.

– Полегче, полегче! – прикрикнул на непрошеных помощников Бахва и добавил уже потише: – Лекарь нам живой и целый нужен.

У меня все-таки получилось подняться, кто-то даже подложил под спину что-то мягкое, чтобы было удобно сидеть. Теперь уже можно было попробовать открыть глаза. Все закружилось вокруг меня и вместе со мной, к горлу подкатил комок, и я поспешил снова сомкнуть веки. Глубоко втянул носом воздух несколько раз подряд, и тошнота отпустила.

– Что, плохо? – задал кто-то глупый вопрос.

– Нет, хорошо! – едко ответил за меня Злой. – Не видишь, что ли? – И обратился ко мне:

– Ты лежи, Лекарь, глаза не открывай. По башне-то тебе настучали от всей поганой мусорской души. Наверняка сотрясение, так что лежи пока и спи. Если чего захочешь, скажи. Попить там, поесть. Из аптеки у нас только вот коньяк, и тот паленый. Хочешь?