Сергей Алтынов - Ангелы во брони

– А ну-ка, посмотрим, с кем товарищ Туб недавно беседовал, – усмехнулся Руслан, доставая мобильник певца и вызывая из памяти последний номер, с которым был соединен Туб.

Александр Геннадьевич предусмотрительно затормозил, не доехав до коттеджа своего зятя метров двести.

– Слушай, десантник. Давай по-деловому, без соплей, – произнес Каляев молчавшему всю дорогу Водорезову. – Идешь туда с пистолетом или с чем хочешь, лишь бы стреляло. Пуля Кизилову, пуля Богданову. Тебе пятьсот. Тысяч. Хочешь в долларах, хочешь в евро. И на этом расстанемся.

– Ох, генерал…

Водорезов хотел было что-то ответить, но надолго умолк, взяв паузу.

– Зачем лишние проблемы, Николай? А они ведь будут! И у меня, и у тебя… ЗАЧЕМ? – Каляев неожиданно повысил голос, буквально рявкнул на Водорезова.

Николай в ответ лишь молча пожал плечами.

– Ну так что, будем в молчанку играть или действовать? – смягчил тон генерал.

– В молчанку со смертью играть хорошо, – ответил наконец Николай. – Я иду туда и даю тебе слово, генерал, что сделаю все, чтобы не погибли твои близкие. А насчет остального… По обстановке, Каляев.

С этими словами Николай проверил содержимое рюкзака, больше похожего на вещмешок, поудобнее устроил на теле потайную кобуру с пистолетом Макарова. Каляев лишь покачал головой – амуницию Водорезову он помог добыть лично, деваться генералу было некуда.

– Ладно, Водорезов, – кивнул Александр Геннадьевич.

Как только Николай покинул машину, генерал тут же попытался связаться с своим агентом Стюардом. Однако связной телефон, на который просил звонить агент, ответил магнитофонной записью о том, что у Стюарда все идет своим путем, он в рейсе, но скоро сам позвонит Каляеву.

«В рейсе! Не вздумал бы этот мерзавец морочить мне таким образом голову…» – невесело подумал генерал. С другой стороны – Стюард был одним из лучших агентов управления по борьбе с экстремизмом и оргпреступностью, которое еще совсем недавно возглавлял Каляев… И уж совсем некстати вспомнились Александру Геннадьевичу слова его наставника – полковника НКВД – МГБ – КГБ, пережившего нескольких председателей грозного ведомства от Берии до Андропова и Чебрикова: «Всякий вербуемый агент в итоге испытывает лишь одну пламенную страсть к своему "вербовщику" – увидеть того в могиле… С агентом стоит поддерживать дружеские отношения, но никогда не забывать вышесказанного. И никогда не пить вместе с ним. Даже чая…»

– С бабой какой-то пьяной разговаривал, – после короткой беседы кивнул на мобильник певца Руслан.

Максим в ответ лишь пожал плечами. Каков певец, таковы и подруги. Наверняка песен о птичьем гриппе наслушалась. Кизил посмотрел на наручные часы, сверил их с резными настенными.

– Через десять, максимум пятнадцать минут должно начаться, – сообщил Руслан и улыбнулся своей неизменной гагаринской улыбкой.

– Для отражения нападения заключенного сотрудник СИЗО имеет право на применение следующих спецсредств: резиновых палок РП-73, светозвуковых средств отвлекающего воздействия, служебных собак, газового оружия. Вопросы есть?

Корпусные охранники, большинство из которых были женщины, вопросов к проводившему инструктаж начальнику режимной части не имели, поэтому, дежурно отрапортовав, разошлись на свои посты. Как гласила столь любимая тюремным начальством инструкция для пенитенциарных учреждений Минюста: «Находящиеся под стражей имеют право на вежливое обращение со стороны сотрудников СИЗО. В свою очередь сотрудники должны обращаться к находящимся под стражей на "вы", называть их "гражданин" или "гражданка" либо "подозреваемый", "обвиняемый" или "осужденный", далее по фамилии. Соответственно, находящиеся под стражей обязаны быть вежливыми между собой и в обращении с сотрудниками СИЗО, не совершать действий, унижающих их достоинство. К сотрудникам СИЗО следует обращаться на "вы" и называть их "гражданин", далее по званию и должности. Например "гражданин прапорщик", "гражданин начальник режимной части".

– Ну, в чем дело? Десять суток «холодной» кому-то хочется? – После продолжительного стука в дверь камеры кормушка распахнулась и в ней возникло крупное лицо прапорщицы, старшей по корпусу.

– Завянь, мусорка! – ответила Карина. – Мне к начальнику нужно.

– К какому начальнику? – не поняла прапорщица.

С такой просьбой склонная к неповиновению арестантка обращалась впервые.

– К гражданину начальнику режимной части, – ответила Карина.