Сергей Алтынов - Маскировкой седину не скроешь

– Ну зачем же так себя вести, да еще в присутствии допрашиваемого? – произнесла Ольга потерявшему всякую способность к активным действиям Калистратову. – А если он напишет жалобу, что вы обижаете женщин? А я подпишу и засвидетельствую?

Калистратов пытался разогнуться, но Ольга не зря посещала спортивный зал и отрабатывала удары на специальных куклах-тренажерах.

– Я думаю, на сегодня допрос окончен, – подвела итог майор Ларионова.

С этими словами она нажала кнопку и вызвала конвоира – крупную девицу-прапорщика с залепленной пластырем бровью.

– Господину Калистратову стало нехорошо, – сообщила прапорщице Ольга. – Проводите его в санчасть. Ну а заключенного Шаинского обратно в камеру!

Когда Леонида вывели из клетки, Ольга встретилась с ним взглядом и заметила его едва заметную улыбку. И сама незаметно для конвоиров подмигнула ему в ответ. Дескать, не так страшен Калистратов, как кажется.

До санчасти майор не дошел, махнул рукой прапорщице, сделал вид, что вытащил из кармана таблетку и сунул в рот. На самом деле это была мятная, освежающая дыхание конфета. Собраться с мыслями Калистратов не успел, прямо в тюремном коридоре зазвонил телефон. Поднеся мобильник к уху, майор услышал голос Ганса, до недавнего времени своего лучшего агента, с помощью которого было «прокручено» немало дел.

– Калистратов? Куда ты запропастился?

Валера окончательно проснулся, когда из соседней комнаты послышался бодрый и дружественный голос Ганса.

– Нет, до вечера ждать смысла нет, – возразил Ганс на ответные слова Блондина. – Мы подъедем прямо сейчас. Да, я и Румын. Про Ильдара забудь, его больше нет.

«Может, и хорошо, если так!» – мысленно согласился с Гансом Валера.

– Все! Выезжаем! – закончил телефонный разговор Ганс. – Валерий Константинович! Подъем!

По дороге к месту встречи с Калистратовым Валера в который раз отметил, что Ганс рвет, что называется, на ходу подметки. Может, фээсбэшник или губоповец законспирированный? Нет, не похож. Офицер оперативного внедрения скромней держится, старается не наглеть и даром не рисковать… А этот и в самом деле какой-то Зорро, вольный стрелок, дери его мать! Но бесспорно одно – Ганс этот отнюдь не бескорыстный правдолюбец, и он знает, ради чего рискует. Так бывает – ввяжешься в историю, а потом в сторону отойти сложно. Ну дерутся, например, несколько человек, нет, надо Касаткину влезть. А назад нельзя, трусом посчитают… Только иной раз бывает, что дерущиеся неожиданно объединяются между собой и начинают колошматить того, кто их разнимать полез, то есть Валеру Касаткина. Хорошо с обеих сторон могли навешать.

– Приехали! Вот и майор! – прервал Валерины размышления-аллегории Ганс.

Валера огляделся вокруг, остановил взгляд на двух крупных мужиках, стоявших на некоем отдалении от Блондина, ожидающего Ганса с Валерой рядом с неработающим киоском по продаже проездных билетов.

– Это ничего, – произнес Ганс, также заметивший калистратовское «прикрытие». – Пошли, Валера.

Разговор с Калистратовым Ганс начал даже не поздоровавшись, видимо, решив, что достаточными приветствиями они обменялись по телефону:

– Где Директор?

– Круто берешь, Ганс… – только и произнес Калистратов. Он по-прежнему старался сохранить достоинство.

– Слушай, мы ведь вчера уже все обсудили?! Ты облажался, майор! – усмехнулся без злости Ганс. – И место твое теперь в сторонке.

Последние слова были сказаны вежливым, тихим голосом. Дескать, отойди, малыш, не мешай взрослым.

– Зря так, Ганс!

– Зря время теряем, Калистратов. Чему быть, того не миновать! – резюмировал Ганс. – Поехали к Директору.

Калистратов молча и выразительно покачал головой, и крупные мужики в быстром темпе приблизились к Валере и Гансу. И за их спинами появились еще двое амбалов.

– А это что за явление? – спросил Ганс ничуть не изменившимся голосом, и Валера мысленно позавидовал его выдержке.

Вплотную к Гансу подошел огромный детина со здоровенной нижней челюстью, низким лбом и крохотными, ничего не выражающими глазками.

– Первый раз тебя вижу, – начал детина. – Ты чего же, пес, против хозяев хвост поднял?

– Надо же, оно еще и разговаривает, – озвучил Ганс вслух мысли Касаткина.

Детина попытался вынуть из карманов ручищи, но Ганс опередил его, выхватив, в свою очередь, из кармана какой-то небольшой предмет, вроде зажигалки, и щелкнул им под сломанным носом детины, в результате чего между ним и «зажигалкой» точно молния сверкнула ослепляющая, ярко-оранжевая искра. Детина невольно отступил назад, заморгал, замотал стриженой головой. «Фонарь "Дракон" в миниатюре!» – с удивлением отметил Касаткин. Подобные спецсредства были на вооружении только у немногих особых спецподразделений типа «Альфы» или «Вымпела». Яркая вспышка, если «Дракон» был размерами поболее, могла и вовсе ослепить человека навсегда. Сейчас же спецсредство лишь охладило пыл, парализовало на некоторое время не привыкшего к такому «обращению» мордоворота.