Михаил Серегин - Особая миссия (Сборник)

Один из солдат, совершенно крестьянской наружности, если я, конечно, правильно представляю себе облик афганского кочевника, показал мне, что как только лошадь оборачивается, нужно сразу же бить ее по ноздрям плеткой. Плетки у меня, естественно, не было, и никто мне ее не вручил. Пришлось приспособить для этой цели фонарик из штатного спасательского снаряжения. Он был не особенно увесистым, но достаточно жестким, и удары у меня получались, судя по реакции этой злыдни, довольно чувствительными.

Ясно было, почему нас сняли с грузовика и пересадили на лошадей. Дальше на машине ехать было просто невозможно. А нас, судя по всему, приказали доставить куда-то повыше, в горы.

Сопровождали нас теперь трое солдат с автоматами, которые управлялись с такими же «пржевалками», как я обозвала лошадей, с удивительной сноровкой. И чувствовали себя на них совершенно свободно, не хуже любого ковбоя с заокеанского Дикого Запада.

Поля, прежде чем посадить на лошадь, обыскали и отобрали у него «беретту», рацию и огромный тесак, который во французском отряде скромно назывался просто «спецножом спасателя».

Когда его обыскивали, Поль пристально посмотрел на меня и еле заметно покачал головой. До меня не сразу дошло, что он мне хочет сказать. Но когда ко мне подошел солдат и показал пистолет, телефон и огромный нож-тесак, отобранные у Поля, я сообразила. И отдала ему свой телефон, который торчал у меня из нагрудного кармана, и отцепила с пояса свой спасательский нож, который был раза в четыре меньше французского.

Обыскивать меня не стали, и пистолет, торчащий в задней поясной кобуре и прикрытый специальной маскирующей складкой моего комбинезона, остался в моем распоряжении. Поль просто знал, что солдат не станет обыскивать женщину, и предупреждал меня, чтобы я не отдавала свое оружие добровольно.

Я подумала, что, наверное, произвожу странное впечатление на афганских солдат.

Женщина без паранджи должна вызывать у них по крайней мере чувство беспокойства, если не враждебности. Но только – не опасности. Женщина на Востоке – традиционно забитое и слабое существо, занимающее место, в суровых глазах афганца, где-то между человеком, то есть мужчиной, и животным.

Женщина годится только на то, чтобы готовить пищу и рожать детей, и никогда не воспринимается ими как противник… Отсутствие у меня оружия было для них само собой разумеющимся и не вызвало никакого подозрения. Ну что ж, это мне на руку…

Карабкаться по горной тропе на лошади, которая то и дело старается сбросить тебя со своей спины, надо сказать, малоприятное занятие.

Только со стороны может показаться, что это увлекательное и интересное путешествие – сиди себе на лошади и поглядывай по сторонам на живописные горные пейзажи, окружающие тебя со всех сторон. В реальности это постоянное напряжение – и для того, чтобы удержаться на лошади и не быть сброшенной либо на землю, либо, еще лучше, – прямо в пропасть, от которой тебя отделяет порой метра два-полтора, и для того, чтобы вовремя врезать по ноздрям твоей милой «лошадке», то и дело проверяющей твою бдительность… И горе тебе, если ты эту бдительность ослабишь. Зубки у милых животных тупые, но челюсти мощные – хороший укус может запросто раздробить кость.

Это мне объяснил Поль, познания которого в местной жизни все больше меня удивляли… Знал он, наверное, ничуть не меньше Грега, просто не лез вперед со своим опытом и знанием, как американец. Я поняла, что это было его тактикой в общении с Грегом, хотя и не видела в ней особого смысла.

Предупреждение Поля меня, конечно, заставило быть более осторожной в общении со своим «транспортным средством», но чем больше я следила за лошадиной ухмылкой, с которой она оборачивала свою морду, тем меньше меня занимали окружающие красоты.

Добавьте к этому сгущающиеся с каждой минутой сумерки – и вы получите полное представление о прелестях и удовольствиях такого путешествия. Не говоря уже о том, что я не имела никакого понятия, куда меня везут, зачем и что вообще ждет впереди меня и Поля…

Ночь в горах наступает всегда неожиданно.

Это я знала, но все равно темнота упала на нас как-то сразу, словно снег на голову. Наш небольшой караван остановился посреди крутого горного подъема, и около часа мы ждали, пока взойдет луна, хотя я с сомнением отнеслась к ее возможностям осветить дорогу настолько, чтобы можно было не опасаться за свою жизнь. Было так темно, что черноту под ногами невозможно было отличить от темноты пропасти, находящейся от тебя всего в паре метров. Сделать шаг в пустоту было очень легко. Продолжать путь в таких условиях могли только самоубийцы…