Владимир Колычев - Лагерный пахан

– На сегодня хватит, – многозначительно глянул на него следователь.

Давал понять, что разговор этот далеко не последний. Да и Трофим понимал, что ему еще придется доказывать свою относительную невиновность. А если труп Петрухи найдут, тогда вообще худо будет…

Трофим облегченно перевел дух, когда понял, что конвоир ведет его в «родную» хату. Но расслабляться рано. Впереди разбор полетов…

Витой смотрел на Трофима в упор, но совсем не осуждающе.

– Ну, рассказывай.

Его благодушный тон вселял уверенность. Трофим взбодрился, вздернул нос.

– Да в пресс-хате побывал, чего уж тут рассказывать.

– А чего ты стоишь? – насмешливо спросил Рубач. – Ты бы присел, в ногах правды нет…

– Правда в заднице, – хмыкнул Башмак. – Если она не тронута…

– Нормально все, – успокоил его Витой. – «Индия» отписала, что не тронули пацана… На пушку его менты брали…

– А чего тогда на задницу сесть не может? – криво усмехнулся Рубач.

– «Морковку» делали, – скис Трофим. – Мокрым полотенцем по заднице. Я думал, окочурюсь…

– А почему только «по»?

– Тебе ж говорят, на пушку меня брали. Менты подляну кинули, из несознанки выводили… Ты что, ментов не знаешь? Мне лучше статью на себя взять, чем петуха…

– И что, взял статью? – не унимался Рубач.

– Да.

– Значит, раскололся.

– Да. Но я свою статью взял, не чужую… А то, что раскололся, так уж лучше это, чем в кукарешник… А ты бы как на моем месте поступил? – Трофим резко, глаза в глаза, глянул на Рубача.

– Э-э, не о том ты говоришь, – замялся тот. – Когда я встану на твое место, тогда и поговорим…

– Рубач, вяжи базар, – одернул его Витой. – Трофим правильно все сделал. Лучше под ментами сломаться, чем под лохмачами. Правильно, братва?

– Да не вопрос, – первым отозвался Башмак. – Лучше лишнюю пятилетку отмотать, чем всю жизнь кукарекать…

– И все равно западло, – буркнул Рубач.

– Я не понимаю, брат, чего ты на пацана взъелся? – нехорошо глянул на него смотрящий.

– Да не уверен я, что там все гладко было. Может, все-таки проткнули его. А он за одним столом с нами…

– Щипчик маляву подослал, тебе этого мало?

– Ну, если Щипчик, – сник Рубач.

Разговор шел не просто о законном воре, а о смотрящем всей тюрьмы. И если сам Щипчик подписался за Трофима, то Рубач должен был заглохнуть со всеми своими претензиями…

Трофима вовсе не удивляла осведомленность законника. Это было слишком сказать, что воровское влияние распространялось на всю тюремную администрацию, но кое-кто плясал под блатную дуду. И этот кто-то получил информацию от вертухая, который смотрел за пресс-хатой – а тот был в курсе всех дел, происходивших там… Щипчик узнал, что Трофима не опустили, сразу же отписал Витому, чтобы не возникло потом недоразумения. Смотрящих на тюрьму для того и ставят, чтобы не было здесь никакого беспредела, чтобы все по понятиям… А вот если бы вертухай слил неверную информацию, если бы Щипчик поставил на Трофиме крест, – тогда бы с ним сейчас разговаривали по-другому.

– Щипчик все видит, Щипчик все знает, – заключил Витой. – А то, что Трофим статью на себя взял… Так ведь это твоя статья, да, пацан?

– Моя.

– Если ты в сознанке, можешь сказать нам, что там да как?

Рубач навострил ухо. Как будто сама интуиция подсказывала ему, в какое дерьмо вляпался Трофим. А именно в этом дерьме он и хотел его видеть, чтобы за цехового предъявить. Ведь Лялина сам Жиха покрывал…

– Да я не то чтобы в сознанке, – задумываясь над каждым своим словом, начал Трофим. – Ну, что в деле был, сознался. А от жмура отпихиваюсь. На пацана его списал, которого в природе не существует…

– Никогда не существовало? – подозрительно покосился на Трофима Башмак.

– Не, он существовал. Только его в живых нет. Там косячина большая вышла… В общем, нет его. А менты думают, что он в бегах…

– Что за косячина? – спросил Рубач.

– Я и так много сказал, – покачал головой Трофим.

Рубач должен был заткнуться, чтобы не навлечь подозрения в излишнем любопытстве. Но все же он снова спросил:

– А что за жмур?.. Если менты знают, то и мы можем знать…

– Терпилу сделали… Мы без мокрого хотели, а он бучу поднял, пришлось приглушить… – с видом заправского летчика-налетчика сказал Трофим.

За внешней бравадой он пытался скрыть внутреннюю растерянность.

– А что за терпила? – настаивал Рубач.

– Может, и пацанов тебе назвать, с кем на делюге был? – дерзко спросил Трофим.