Владимир Колычев - Охота на авторитета

А если к этому делу примешана еще и корысть, тогда эта сила возводится в квадрат. Если не в куб…

Борис Олегович жил на Озерной улице в скромном коттедже в стиле «Лувр». Каких-то несчастных полтысячи квадратных метров – ну разве ж это решение жилищного вопроса?

Степан мог бы наведаться к нему в банк. Но время для этого уже достаточно позднее. А на завтра откладывать визит нежелательно. Убийство – это такое дело, когда медлить никак нельзя.

На работе Никовцева не было. И дома тоже не оказалось. Не в бега ли мужик подался?.. Степану пришлось набраться терпения. Он прождал в машине целых три часа. И дождался.

Никовцев появился поздно вечером. Уже стемнело. Но в свете неоновых фонарей хорошо было видно, как его «Мерседес» остановился перед воротами.

Степан появился вовремя. Он подошел к машине в тот момент, когда автоматические ворота отъехали в сторону. Постучал в водительское стекло, которое тут же опустилось.

– Не понял? Что за дела? – недовольно, на приблатненном растяге спросил молодой, крепко накачанный парень за рулем.

– Спокойно, милиция! – жестко отчеканил Степан. – Мне нужен Никовцев Борис Олегович.

Ему нужно было знать, какова будет реакция на его красные «корочки».

– Милиция?! – послышалось из глубины салона. – Садитесь в машину…

Степан не заставил себя долго ждать. И сел на заднее сиденье. Рядом с хозяином машины. Это и был Никовцев. Пучеглазый, хорошо упитанный мужчина в самом расцвете сил. Строгий деловой костюм, запах дорогого парфюма, высокомерный вид. Пожалуй, так и должен выглядеть банкир.

Только высокомерие это было какое-то рыхлое. В глазах Никовцева просматривалась растерянность. И даже страх. Он явно не рад встрече с милицией. Но и прочь Степана не гонит. А ведь имеет на это право. Боится, но вынужден принять. Что-то здесь нечисто…

Гаражные ворота также открылись автоматически. Из ярко освещенного гаража вместе с Борисом Олеговичем Степан прошел в дом. Здесь царило великолепие в стиле «хай-тек».

Никовцев провел его в свой домашний кабинет, усадил на кожаный диван. Сам сел в кресло рядом. Место за рабочим столом осталось свободным.

– Чем вызван ваш визит? – с заметным напряжением в голосе спросил он.

– А вы будто не знаете? – Степан впился в него тяжелым взглядом.

Он обладал силой убеждения. И вложил ее в этот взгляд всю без остатка.

Никовцев поплыл сразу. Глазки сузились, на лбу выступила испарина, рука начала подниматься вверх – будто искала точку опоры.

– Вы все знаете? – жалко спросил он.

– Все…

– А ведь я не хотел…

– Но так получилось?

– Получилось… Я не хотел. Вернее, меня предупреждали, чтобы я не делал этого… А я должен был с самого начала обратиться в милицию. Но вы поймите меня, я очень люблю свою Оленьку. Очень люблю! И я не могу допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось…

– А что с ней могло случиться?

– Они могли ее убить… Они предупреждали, что убьют ее, если я обращусь в милицию… Да я и так бы не стал к вам обращаться. Вы меня, конечно, извините, но мне лучше отдать эти несчастные десять тысяч долларов, чем потерять Оленьку…

Похоже, они разговаривают друг с другом на разных языках.

– Так, давайте по порядку. Кто вас предупреждал? Кто грозил убить вашу Оленьку?

– Оленьку похитили. Это вы знаете, так?

Для Степана это было новостью. Но на всякий случай он утвердительно кивнул.

– Похититель настроен очень серьезно. Я понял это по его голосу.

– А какой у него голос?

– Грубый голос, злой. С кавказским акцентом… Это могут быть чеченцы. А чеченцы, сами знаете, не церемонятся. Они могут убить мою Оленьку…

– С чего вы взяли, что это чеченцы? Они вам сами сказали?

– Нет, я так подумал…

– И сколько они просят? Десять тысяч долларов?

– Да.

– А это не мало для чеченцев? Лично мне кажется, что для них это мелочь. Вы человек далеко не бедный. С вас можно взять как минимум сто тысяч долларов…

– Что вы, откуда такие деньги?

Степан уже давно заметил, что почти всем «новым русским» свойственно прибедняться. Такое впечатление, будто в каждом собеседнике они видят налогового инспектора.

Но в данном случае Степан для Никовцева не налоговик. Для него он следователь, который распутывает дело об убийстве. Похоже, этот тип нарочно пудрит ему мозги, вводит в заблуждение. И насчет похищения жены врет. И с деньгами из этих же соображений переборщил. Вернее, недоборщил.

– Ваши деньги меня не волнуют. Меня волнует ваша жена.