Сергей Зверев - Война кончается войной

— Вон оттуда недавно машина подъезжала, — вдруг показал Устименко рукой на опушку леса и крайний продолговатый холм. — Смотрите, в траве колея осталась заметная. В этом году траву помяли.

— Глазастый, — обрадовался Васильев, прикладывая ладонь козырьком к глазам. — А ведь точно — колея.

Когда они подошли ближе, то увидели, что именно через лес к опушке и подъезжали машины. Не много, может быть, как раз две. Трава была примята колесами. Непонятно, зачем было ехать через лес, когда вдоль опушки, не доезжая деревни, тянется хорошо накатанная грунтовая дорога. Васильев подошел к холму и поманил Бессонова.

— Смотри, Владимир Сергеевич, дерн подсыхает. Он не отсюда, его сняли в другом месте и привезли сюда. — Васильев стал снимать пласты дерна, под которыми обнаружился деревянный щит. — Ну, вот вам и ответ. Сим-сим, откройся.

— Ты, смотри, осторожней. Вдруг заминировано.

— Не думаю. Снаружи признаков минирования нет, а заминировать и засыпать — дело сложное. Для самих же себя. Как разминировать, если придется приезжать за вином во второй раз?

Через пятнадцать минут дерн собрали и сложили в стороне. Под щитом оказался большой, аккуратно проделанный лаз. Здесь сняли грунт, потом прорезали в деревянной стене проем, через который и попадали внутрь.

Васильев достал из кармана фонарик и посветил вниз. Изнутри к проему была приставлена небольшая лестница, сколоченная из старых досок. Вдоль стен тянулись стеллажи с бутылками, уложенными с чуть опущенными горлышками. На каждом стеллаже виднелась деревянная бирка с какими-то надписями.

— Ну вот, — констатировал Васильев, обернувшись к Бессонову. — Теперь понятно: склады кто-то хорошо замаскировал, а потом решил использовать в своих целях. Пустышка, Владимир Сергеевич. Это не по нашей части, это спекулянты. Надо сдавать их милиции.

— Не спеши с выводами, Леша. Забыл, как они в Ровно усиленный патруль положили? Это не спекулянты.

Они шли осторожно. Эта окраина Ровно была основательно разрушена, здесь редко можно было встретить людей, а от битого камня расчищена была только одна улица. Коваленко часто останавливался, прижимая Стоцкую к стене разрушенного дома или бесцеремонно заталкивая в пролом стены. Их проводник Микола, прыщавый невысокий парень с жиденькими волосами и гадкими глазами, недовольно оборачивался на майора и ждал, сплевывая сквозь передние зубы. На Коваленко уже не было милицейской формы, а пустой рукав он прятал под накинутым на плечи пиджаком.

— Долго еще? — спросила женщина, останавливаясь и снимая ботинок, в который попал камушек.

— Скоро уже, — с грязной ухмылочкой ответил Микола, откровенно разглядывая ногу женщины. — Около пассажа вас и будут ждать. Большой начальник вас встречать придет.

Коваленко пришел позавчера. Грязный, небритый и смертельно уставший. Открыв ему дверь, женщина долго смотрела на майора, ждала, когда он наконец скажет, что случилось и зачем он пришел. Она понимала, что ничего хорошего услышать от этого человека не удастся.

— Сгорел я, Алевтина Николаевна, — осушив предложенный стакан воды, проговорил Коваленко. — Сгорел вчистую. Теперь придется уходить в подполье или в леса.

— Вы чуть не попали в руки НКВД? — удивилась Стоцкая. — А не вы ли мне говорили, Василь Маркович, что у вас незыблемая репутация, которой ничего не угрожает?

— Перестаньте, всему рано или поздно приходит конец, — вяло отмахнулся Коваленко. — Обидно другое. Мне повезло так, как везет лишь раз в жизни. Теперь больше не повезет. Я свой лимит исчерпал.

— Ну, с вами все понятно, — холодно произнесла Стоцкая. — А что теперь будет со мной?

— Вас велено переправить в город под начало нашего районного головы. Это мое последнее задание — проводить вас до места.

— Когда выходим?

— Сегодня ночью. Сначала доберемся до Ровно, там на окраине нас будет ждать проводник, он же охранник. Он и сведет вас с головой. Думаю, там же, в развалинах, и будет встреча, а потом вас на машине отвезут на конспиративную квартиру. Насколько я понял, вам поручат агитационное направление. Грядут большие дела, нужно под них сформировать правильное народное мнение. Особенно потом, когда акция будет проведена, нужно будет хорошо потрудиться, чтобы раскачать стул под советскими начальниками на Украине.

— Что за акция? — спокойно спросила Стоцкая, закуривая папиросу.

— Не знаю, это не мое дело. Пусть они там головы наверху ломают. А у нас тут внизу своя работенка. Грязная, но своя. Но вы скоро подниметесь до самого главного штаба. Говорят, вам поверили. Когда вознесетесь, не забудьте человека, который помог вам в трудную минуту.