Илья Деревянко - Штрафники

– Ты мне не веришь?! – грозно нахмурился я.

– Нет, нет! Что вы, что вы!!! – Главный инженер съежился, закрыв голову руками. Видимо, опасался удара.

– Разогнись, сучонок, не трону, – разрешил я. – Но учти – сегодня вечером тебе тоже вколют «сыворотку правды». И если окажется, что ты нас обманул со сменой координат или чего-то там напортачил, то дальнейшая участь Завадского, по сравнению с твоей, покажется тебе райским блаженством… Не смей падать в обморок, слизняк! Успокойся и прочисти мозги! Будешь работать честно – ничего такогос тобой не произойдет… А теперь к делу. – Я достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный лист бумаги в полиэтиленовой упаковке. – На, возьми новые координаты и введи куда положено. Тщательно, без ошибок. Ты знаешь, ЧЕМ они чреваты…

– Не извольте беспокоиться, – пролепетал Малевич. – У меня и в мыслях не было пакости творить! Мы же с вами на одной стороне и тесно связаны неразрывными узами. – Тут он коснулся серьги в ухе и предпринял жалкую попытку улыбнуться.

– Здесь ты прав, – фыркнул я. – Узы неразрывные. Но хватит болтать. Давай трудись, союзничек хренов…

Вечер того же дня

Усадьба Малевича

После вкусного, сытного ужина мы с Костей расположились на отдых в той самой наспех переоборудованной столовой, где ночевали накануне. Стараниями Стасовых людей ее интерьер за день изменился в лучшую (в смысле удобств) сторону. За время нашего отсутствия охранники расстелили на полу пушистый ковер, прибили к стенам вешалки для одежды. Приволокли из соседних комнат телевизор, небольшой изящный столик, холодильник со всякой всячиной, электроплитку и пару уютных кресел. В них-то мы с Костей и устроились, вытянув ноги и попивая зеленый чай из фарфоровых пиал. За стеной в чулане болезненно стонали фигуранты. Ловили пентоналовый отходняк, хотя им и вкололи антидот…

Наркодопрос обоих предателей мы провели сразу по возвращении в усадьбу. Поэтому ужина они лишились. (Какая еда с такой-то «похмелюги».) Зато доказали свою лояльность на данный момент и на ближайшее будущее. Цыплаков добросовестно обезвредил взрывное устройство на складе готовой продукции, а в дальнейшем рассчитывал работать агентом-двойником. Ждать от него каких-либо каверз не приходилось. С Малевичем дело обстояло сложнее. Во время нашей схватки с инспектором у него действительно мелькали мыслишки шарахнуть меня кирпичом по кумполу, упасть в ножки Завадскому и упросить снять страшную серьгу. Однако это были всего лишь мыслишки, так и не воплощенные в конкретное действие. (Благоразумие все-таки возобладало.) А последующие события повергли главного инженера в такой ужас передо мной и нашей Конторой, что впредь он даже не думал рыпаться.

Ракеты Валентин Семенович перепрограммировал правильно, введя в них заданные Нелюбиным координаты, и никаких ошибок не допустил. Правда, на сей процесс он потратил в четыре раза больше времени, чем обычно. Во-первых, руки дрожали от страха, а во-вторых, Малевич дважды перепроверил свою работу. За ляпсусы-то обещали того! Сгноить на корню!!!

Итак, вторая фаза закончилась успешно. «Пчелы» перенацелены, городу больше ничего не угрожает. Оставалась третья, последняя. И для операции, и для фигурантов, и для нас с Костей…

– Нелюбину докладывать будешь? – сделав маленький глоток чая, спросил Сибирцев.

– На кой ляд? – лениво удивился я. – Он велел беспокоить в крайних, экстремальных случаях. А у нас все по графику, без осложнений, если не считать поимки инспектора. О ней я уже сообщил и передал агента с рук на руки нелюбинским громилам. Инструкции из конверта мы выучили наизусть, пока ужинали, а бумагу сожгли на глазах у Стаса – нашего негласного надсмотрщика…

– Ты забыл рассказать генералу, КАК произойдет хищение вагона с ракетами прямо из-под носа специального воинского караула, – напомнил Костя. – Это может быть исключительно важно. Не сейчас – так впоследствии! Способ-то взаправду гениальный, и наши коллеги должны о нем знать!

– Хорошо, позвоню, – со вздохом согласился я. – Но немного позже. Дай хоть чай спокойно допить да сигарету выкурить. А пока скажи – что, если не секрет, тебе приснилось в последний раз? Ты не ворочался, не стонал, не скрипел зубами (как, допустим, в поезде), а спал мирно, словно дитя и… даже улыбался!

– Не помню, – развел руками Сибирцев, – но что-то очень приятное, обнадеживающее.

– Относящееся к Алле? – уточнил я.

– Похоже, да, – кивнул мой друг. – Я проснулся с твердой уверенностью – она не будет гореть в аду! И знаешь, брат, эта уверенность до сих пор не прошла. Душа успокоилась, больше не болит…