Сергей Самаров - Перехват инициативы

– Как у тебя дела, Роман? – она говорила таким тоном, словно находилась на планерке в своем директорском кабинете.

Впрочем, определитель на аппарате показал, что она как раз и звонила из своего кабинета. Только едва ли во время планерки. Ее она чтит чуть ли не верховным божеством в золотистом ореоле, и посторонними делами на ней заниматься не будет. В прошлом году мне соседи рассказывали, что, когда умерла бабушка, они позвонили матери с сообщением, но она разговаривать не стала, сказала, что позвонит сама после планерки. Даже соседи этого не понимали. Я, однако, к такому привык с детства.

– Слышал, что пока еще жив.

– Я рада, что такие слухи ходят.

Отношения у нас с мамой сложные. Сколько помню себя, ей всегда было некогда показать сыну доброту и ласку. Всегда занята, а сыном должна заниматься бабушка-пенсионерка. Но родителей не выбирают. И приходилось довольствоваться тем, что есть.

– Ты, мам, просто так звонишь или по делу?

– Торопишься? – в ее голосе недовольство почувствовать нелегко, потому что недовольна она всегда, но я уловил.

– На работу собираюсь...

– С женой отношения не наладил?

– Бог миловал...

– Ладно, это ваши дела... Я вот что... Тут мне звонили, привет от отца твоего передавали. Объявился он, видите ли... Но сам не позвонил, через посторонних... Общих знакомых...

– И что?

Я спросил намеренно равнодушно, подыгрывая маме, хотя умиротворения в душе, конечно же, не испытывал. Но и то, что волновало, только чуть-чуть выходило за грань любопытства. Меня с детства приучали к мысли, что отца у меня физически нет. То есть говорили, что он есть, но при этом – нет его. Хотя и не объясняли толком, почему так должно быть. Мама с отцом жили недолго, и брак не регистрировали. Я даже фамилию его не знаю. Спрашивал у мамы и у бабушки, не говорят. Не хотят, чтобы я его разыскивал.

– Я сказала, что не помню такого. Потом про тебя спросили. Хотели тебе посылочку передать... Я сказала, что ты в другом городе живешь и не желаешь иметь с ним дела.

– Ты немножко поторопилась. Я был бы не против взглянуть на него... Но – ладно, как сказала, так и сказала.

Отец ушел от матери, не вытерпев, как я думаю, ее напористого характера, за два месяца до моего рождения. Бабушка говорила, что он позже дважды объявлялся, не возвращался к матери, а только хотел на меня посмотреть, но его не подпустили. Потом он совсем исчез, на двадцать четыре года.

– Не надо тебе с ним встречаться, – сурово произнесла мама.

Признаться, другого я и услышать не ожидал. Но спорить с ней я не люблю. Я никогда не вздорил с ней, только поступал по-своему. И из-за этого у нас всегда возникали конфликты.

– Тебе виднее. – Мне в самом деле стоило поторопиться, потому что не законченная вчера работа ждала меня. А завершить ее вечером я тоже не мог, потому что сразу после работы на тренировку по «рукопашке» спешил. Соревнования скоро...

– Он не тот человек, с которым стоит иметь дело... – Мама хотела, кажется, еще долго настаивать на своем. Она могла одну и ту же фразу повторять деловым суровым речитативом и три, и пять, и десять раз...

– Я же сказал – тебе виднее. Я опаздываю на планерку.

Вот это для нее было свято – мне подвернулся нужный козырь.

– До свидания, сынок.

Но и слово «сынок» было произнесено очень по-деловому. Наверное, иначе говорить она уже и не умеет. Мама – большой человек... Навскидку я и не вспомню еще какого-то директора и совладельца крупного металлургического предприятия – женщину... Она – уникум, и этим гордится...

Мой ярко-синий новенький хетчбек «Мазда-3», приобретенный два месяца назад по случаю удачной продажи эксклюзивной программы восстановления памяти поврежденного винчестера, стоял во дворе не угнанный. Это радовало. Но угнать его было, по моему мнению, и невозможно, поскольку я превратил «Мазду» в компьютер на колесах, закачав в машину собственную программу контроля за запуском двигателя. И без знания некоторых особенностей начертания моих отпечатков пальцев двигатель бы просто не запустился, как не открылся бы и капот, чтобы дать возможность угонщику выдрать всю электронную начинку и запустить двигатель без этого. Сенсорное устройство в зеркале заднего вида служило контроллером запуска. Просто и непонятно постороннему.

Вставив в замок зажигания ключ и провернув его, я нажал большим пальцем на зеркало строго в нужном месте – будто бы зеркало случайно подправил, и только после этого запустился стартер. Рукоятку селектора в положение drive – второе нажатие на зеркало, и разблокирована педаль газа. «Мазда» плавно тронулась к выезду из двора. Немножко долго, зато надежно. Пропустив несколько машин, я выехал из двора и сразу перестроился во второй, а потом, воспользовавшись моментом, и в третий ряд, где можно было ехать быстрее, потому что поворотов налево, способных заставить надолго встать, поблизости не было. Но взгляд в зеркало заднего вида заставил меня недовольно хмыкнуть и резко оттянуть узел галстука на горле, словно он жестокой удавкой душил меня. И в самом деле в горле на какое-то мгновение встал гневный жесткий комок...