Сергей Самаров - Просчитать невозможно

Сохно склоняется над трупами убитых боевиков и осматривает их карманы. Вытаскивает документы и деньги. По традиции документы сдаются в следственные органы, а деньги идут в «черную кассу» спецназа. В случае чьей-то гибели, из «черной кассы» оказывается помощь семье. Из этой же «черной кассы» оплачивается дополнительное лечение раненых. Какой-нибудь прокурор наверняка назовет это незаконным. Но откуда прокурору знать законы войны…

У того, которого называли Искандером, документов не оказывается. Это правильно. Армейский закон – отправляешься на операцию, документы оставляешь в штабе, а при себе имеешь только номерной знак. У Искандера, разумеется, номерного знака нет, потому что он ни к какому штабу не приписан. А Сохно документы сдал, как и положено. Чтобы если что-то случится с ним, никто не мог использовать его документы в своих целях…

Эмир Абдул тоже не знает, что за люди напали на него и на Искандера Ниязи, если это в самом деле был Искандер Ниязи. Без документов точный ответ на этот вопрос сможет дать только экспертиза, если удастся такую провести. Но Сохно результаты экспертизы волнуют мало. Ему сейчас необходимо понять одно – придет или не придет эмир Абдул за деньгами? То есть придет он обязательно. Но – каким образом он придет…

Да, пожалуй, Сохно выбрал самый верный путь. И Абдул Мадаев постарается выйти на место, где лежат деньги, через Беслана. Но для этого ему следует убедиться, что деньги здесь, в пещере, а вовсе не вывезены вертолетом федеральных сил. В этом случае он должен оценить по-своему подполковника и его напарника. Со своей точки зрения. И Беслан обязан помочь эмиру сделать оценку. Если Беслан поведет группу в горы, то эмир Абдул обязательно пойдет за ними.

– Рапсодия! Я – Бандит… Беслан ушел… Я жду вас…

– Бандит! Я – Танцор… Рапсодия обсуждает варианты с Рыбаком… Когда выйдешь? Тебя на связь просит Ангел.

– Я еще помирать не собираюсь. Что ему надо?

– Интерес к твоему эмиру Абдулу.

– Когда меня сменят, побалакаем… Передай командиру, мне нужно два взвода, чтобы обшарить все коридоры.

– Сейчас схожу к нему… Как твоя рана?

– Кровь плохо останавливается. Но санитаров не надо…

Сохно отодвигает микрофон от рта – всегда мешается – и садится на камень, прислонившись спиной к осыпающейся мелкой крошкой стене.

Эмир Абдул пойдет за Бесланом, если Беслан поведет в горы свою группу…

А если Беслан никого не поведет? Если он и правда рвется только на похороны…

Вот и второй вариант. Беслан – просто хороший парень. Среди чеченских боевиков тоже немало просто хороших парней, в этом Сохно уже неоднократно имел возможность убедиться. Хороших парней нет среди наемников. Хороших парней нет среди откровенных террористов. Хороших парней нет среди тех, кто наживается на войне с той и с другой стороны. А среди простых боевиков, как и среди простых солдат и офицеров федеральных сил, хороших парней хватает.

Беслан тоже может быть просто хорошим парнем, который рвется выполнить свой долг – похоронить отца, а потом и второй долг, долг «кровника». Он попытается найти эмира Абдула и рассчитаться с ним… Более того, как и полагается по закону адата, он во всеуслышание объявит об этом, он принародно расскажет о том, что сделал и что пытался сделать эмир Абдул. Имя Абдула покроется позором, и эмир вынужден будет смывать свой позор кровью. Он сам будет искать встречи с Бесланом. Оба они будут искать этой встречи. А когда ищут оба – встреча состоится обязательно…

Но для Абдула эта встреча важна еще в одном отношении. Он хорошо помнит обстоятельства, при которых оставил Беслана живым и здоровым. Он оставил его в руках федералов и рядом с деньгами. Рядом с большими деньгами… А ведь с Абдула, обеспечивающего безопасность на съезде террористов, тоже за деньги спросят. И ему ради сохранения собственной жизни необходимо эти деньги вернуть. И наверняка пройдет слух, что Беслан рассчитывается за что-то наличными долларами. Абдул знает положение своего снайпера и знает, что не должно быть у того денег. Откуда взял? Вывод напрашивается сам собой. Из рюкзаков… А сам взял, или этот подполковник дал – какая разница. Не стал бы подполковник деньги давать, если бы намеревался их официально сдать властям. И почему, спрашивается, дал такую большую сумму? Не на прокорм семьи, которую он не знает. Это понятно. Заплатил за молчание. Значит, Беслан о деньгах должен знать. Ни за что такие суммы не платят…