Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– Да что же это такое? – Свиридов, раскачиваясь, сидел за столом. – Всех убивают. Кто? – Вздохнув, взял стоявшую на столе наполовину пустую бутылку водки и, налив полстакана, выпил, сморщился и закурил. – И Юрку убили. Парень Чечню прошел, в плену был и жив остался. А тут… – Тряхнув головой, взял бутылку и допил остаток из горлышка. – Не берет ни хрена! – недовольно пробормотал он. – Тонька, Димка, а теперь еще и Юрка. А Цыганка я убил! – Шумно выпустив воздух, ударил кулаком по столу. – Он мне жизнь спасал, а я… – Не договорив, поднялся и шагнул к холодильнику. Открыв, взял бутылку водки. – До Юрки держал, а сейчас за упокой его души пить буду. И за Цыганка. Прости меня, Яшка, – простонал он. – Не знаю, как получилось. Увидел, что ты пистолетом размахиваешь, и непроизвольно на курок нажал. Прости. – Открыв бутылку, сделал несколько глотков из горлышка. Докурив сигарету, тут же прикурил другую. Встал. Подошел к стоявшей у стены пятизарядке. Взяв, вернулся к столу. Сел и поставил ружье прикладом вниз, между ног. Подумав, взял бутылку. – За вас, парни, – прошептал он. – И простите меня. Ведь из-за меня вас убили. А ты, Цыганок… – Он всхлипнул. Выпил несколько глотков и, открыв рот, опустил голову. Ствол пятизарядки оказался у него во рту. Держа ствол правой рукой, вытянул левую вниз. Достал большим пальцем до курка. – Сейчас, парни, – подняв голову, прошептал он. – Вы бы, конечно, так не сделали. Вы солдаты. А я не могу больше, – словно оправдываясь, пробормотал он. – И не хочу. Сколько народу погибло, а потом меня и посадят. Нет, сейчас и я к вам на тот свет, если он есть, приду. Сейчас! – кивнул Олег. Снова взял бутылку. На этот раз налил в стакан, взял с тарелки соленый огурец. Покачнулся. Ружье со стуком упало. Посмотрев на него, кивнул: – Сейчас. Допью, поем, покурю, и все, хватит! – Вздохнув, выпил, захрустел огурцом. Услышал шаги. Подняв голову, увидел вошедшего лысого мужчину. Следом неторопливо шел рослый полный молодой мужчина. – Больше никто не приезжал, – посмотрел на них Свиридов. – Если вы меня охранять приехали, то я же сказал, что не надо. Сам справлюсь. Я уже убил двоих. И Цыганка, – пробормотал Олег. – Хотел себя, но не получается. Страшно. Сейчас допью и…

Сильный удар в лоб сбил его. Лысый резко пнул его ногой в живот. Скрючившись, Олег захрипел.

– Водочку пьет! – Подняв табуретку, Бочонок сел. – Давай, Лысый, врежем за упокой его души, – усмехнулся он.

Лысый увидел пятизарядку и поднял.

– Хорошее ружьишко. Готовится к обороне мужик, – сев, засмеялся он.

– Ты, может, с нами? – посмотрел на зашевелившегося Олега Бочонок.

Тот, замычав, сел. Подняв голову, посмотрел на них.

– Понял, кто к тебе в гости пришел? – весело спросил Бочонок.

– За что вы меня? – простонал Олег.

– Язык распускаешь, – усмехнулся Бочонок. – Чего выпендривался? – Он пожал мощными плечами. – А так что ты имеешь? Сто баксов, которые на похороны дали. – Он рассмеялся. Олег замер. – И Устинову этому, молоковозишке, чего не жилось? После аварии выздоровел, пропил бы баксы и рот на замок. Так нет, он, видите ли, за справедливость.

– Так сто долларов вы мне дали? – прошептал Свиридов.

– Не мы, – Бочонок поднес рюмку к губам, – а наши парни. Они же тебе хорошего желали, – посмеиваясь, кивнул. – А ты, сука, строить из себя жертву начал. Так, может, выпьешь с нами? – Он подал ему третью рюмку. – А чего это у тебя три стакана стоят? Или ты…

– Поминал, – глухо проговорил Свиридов. – А выпить с вами выпью. Вы как, – и стал подниматься, – за Юрку и Цыганка тоже баксами платить будете?

Что-то в его голосе насторожило Лысого. Он вскочил. В руке тускло блеснуло лезвие пружинного ножа.

– Успокойся, – коротко засмеялся Бочонок. – Пусть мужик выпьет. Все-таки интересно поговорить со смертником. Я, когда лежал в саду, в ярости был. Думаю, ну, сука, когда зайдем, я с тебя с живого буду кожу состругивать. А сейчас нет, даже интересно с тобой побазарить. Скажи, только честно… на кой тебе вся эта канитель понадобилась? Ведь сколько народу положил. Ты их всех убил, а не мы. Держал бы рот на замке, и все дела. Никто бы не пострадал. Тебя, козла, судить надо, – развеселился он, – за людей, погубленных твоим языком поганым.

Свиридов вдруг изо всей силы ударил кулаком по поднесенной ко рту Бочонком рюмке. Она краями ударила его по брызнувшим кровью губам и врезалась в передние зубы. Бочонок поперхнулся и упал. Ударился головой об пол и потерял сознание. Лысый вскочил и взмахнул ножом. Олег, инстинктивно защищаясь, выбросил вперед руку и попал пальцами ему в глаза. Взвыв, Лысый попятился и, закрывая глаза руками, выронил нож. Свиридов, подхватив табурет, с размаху ударил его. Табурет углом сиденья попал Лысому в живот. Олег, подняв табурет, обрушил его на голову пришедшего в себя и начавшего подниматься Бочонка. Из рассеченной кожи на макушке пошла кровь. Олег, бросив табурет, подхватил ружье.