Борис Бабкин - Эта война еще не кончилась

«Арабы», – понял Денис. Решив, что он привлекает внимание, неторопливо пошел к «уазику». И повеселел, увидев изодранный осколками брезент. Заглянув, облегченно вздохнул. Сложенные им туда боевики представляли собой окровавленную бесформенную кучу.

– Убирай машину! – услышал он. Вздохнув, Денис сел за руль. Сиденье было залито кровью, влажное тепло которой он почувствовал через брюки. Он сдал машину на обочину. Левая сторона как бы распалась, и на асфальт вывалился миномет. Он выматерился. К нему подбежали трое чеченцев.

– Давай его в сторону, потом заберешь!

Денис, кивнув, вышел. Они вчетвером оттащили миномет с дороги. И тут раздался громкий тревожный крик. Помогавшие ему бородачи бросились к парку. Денис поднял голову и увидел две быстро приближающиеся точки.

– Самолеты! – Он бросился к дому, в который вошли девушки.

– Марият! – подскочил он к воротам. – Уходим! Быстрей!

Девушки выскочили из дома и оторопело смотрели на него. Денис увидел сидевшего у окна старика.

– Уходите! – махая рукой, закричал он. – Самолеты!

Девушки побежали со двора. За ними – девчонка, но строгий окрик старика вернул ее назад.

– За мной! – Денис бросился вперед. Девушки побежали за ним. Обе держали в руках винтовки. Два штурмовика снова атаковали скопившиеся машины. Некоторые автомобили разворачивались и на скорости уходили туда, откуда приехали. Другие, мешая друг другу, пронзительно сигналили. Из светлой «Волги» выскочил пожилой мужчина и стал размахивать белой тряпкой. Хлопнул выстрел. Мужчина упал. С земли по самолету стреляли. Два раза подряд грохнули взрывы. «Волга», подброшенная близким разрывом, перевернулась. Денис услышал отчаянный детский крик. Его обдало взрывной волной.

– Ложись! – крикнул он, бросаясь на землю. Девушки за ним. Взрывы, выстрелы, крики ярости, боли и ужаса смешались.

Молодая чеченка в повязанном до бровей темном платке осмотрела рубленую рану на спине Юрия. Намочив в каком-то растворе тампон, стала осторожно промывать рану. Парень застонал.

– Вы кто? – уже не в первый раз спросил Александр. – Почему вы наши фамилии назвали? Вы кто?

– Всему свое время, – спокойно отозвался молодой крепкий чеченец с короткой бородой. – Главное, успокойтесь, вы у друзей. Досталось! – покачал он головой.

– Перепало, – согласился Сашка. – Но почему вы…

– Я сам ничего не знаю, – признался чеченец. – Что велели, то и сделал.

Александр удивленно покачал головой. После того как их вытащили из ямы и посадили в машину, ехали они недолго. По расчетам Александра, выехать из Чечни не могли. В большом дворе, окруженном высоким дощатым забором, их вывели из машины, и они прошли в большой дом. Две молчаливые женщины в длинных платьях и платках помогли им спуститься вниз, в комнату с двумя кроватями. Зажгли керосиновую лампу. Так же молча вышли и, вернувшись, поставили на столик кувшин с молоком, положили два больших куска домашнего сыра, четыре пышные, мягкие и даже на вид вкусные лепешки и тут же удалились. Парни начали есть. На их счастье, в комнату вошел старик. Быстро отнял у них сыр и лепешки и, позвав женщин, что-то громко и гневно им высказал. Женщины забрали сыр, лепешки и, налив по стакану молока, унесли и кувшин. Минут через пять старик сам принес стакан меда.

– Вот, – он поставил стакан на столик, – понемногу ешьте. Надо бы фрукты, но их нет. Меду по ложке съедите, потом еще через часик. Много есть вам нельзя.

– Кто вы? – спросил Сашка. Старик молча вышел.

Парни впервые спали на мягких матрацах и укрывались одеялами. Под головами были подушки. Утром обоих вымыли два молодых чеченца. Принесли два корыта с теплой водой, мочалки и мыло. Поглядев друг на друга без одежды, парни ужаснулись – бледные, худые, тела в синяках и ушибах. Длинные волосы, отросшая щетина на подбородках. Им дали рубашки и чистые кальсоны. Молодая чеченка обработала раны. Особенно долго она возилась с Юрием. Он забеспокоился.

– Что у меня там? – спросил он Сашку.

– Рана. Тебя кинжалом рубанули, что же у тебя тут может быть? – усмехнулся он. – Меня по плечу, и то караул.

Пока ребят приводили в порядок, старик был тут же. Но сколько вопросов ни задавал ему Сашка, ответа он не получил. Воспользовавшись тем, что старик ушел, он спросил стоявшего у двери молодого чеченца, но снова ничего не узнал.

– Чего ты лезешь с вопросами? – когда женщина и чеченец вышли, спросил Юрий. – Видно, что свои. Вывезти нас не могут. А сказать не скажут: вдруг мы кому-то потом расскажем и назовем фамилию или имя. Мало ли, и среди наших суки есть. Попадет к боевикам и скажет – мол, такие помогли двум солдатам. Главное – живы! – Он подмигнул Сашке. – А так лежать можно и месяц. Теперь мы обязательно жене Соловьева скажем, как он просил. Обязательно!