Александр Тамоников - Обет на крови

Ольга подошла к старому Ашоту. Потрогала его за плечо:

– Ашот! Дядя Ашот, вы живы?

В ответ молчание. Только голова старого продавца как-то странно дернулась и изо рта хлынула кровь. Женщина поняла, что безобидный и всегда веселый Ашот никогда больше не встанет с земли. Безжалостные твари убили его. За что? За то, что он просто торговал орехами? Или за то, что его кожа, профиль лица и говор были несколькими иными, чем у коренного населения? Господи! Что же это такое делается?

Ольгу оттеснили подошедшие милиционеры. Один из них, в форме капитана, вызвавший машины «Скорой помощи», спросил ее:

– Это ваш родственник?

Ольга подняла на милиционера глаза, спросив:

– А разве не все люди на земле родственники?

Капитан ответил:

– Если бы так думали и другие! Но... если этот человек не ваш родственник, то прошу покинуть рынок. Нам предстоит работа.

Женщина удивленно взглянула на офицера:

– Работа? А разве вы не должны были быть здесь раньше, когда бандиты в масках избивали ни в чем не повинных людей? Где же вы были тогда? И зачем теперь вы? Чтобы убирать трупы?

Капитан выдержал взгляд и повторил:

– Я еще раз прошу вас покинуть территорию рынка!

Ольга отошла. К месту побоища стали подходить люди в форме медработников, с носилками. Шарипова не смогла больше оставаться здесь и направилась к выходу. Ее пропустили сквозь оцепление. Милиционеры опрашивали кого-то, но у нее никто ничего не спросил. Потрясенная тем, чему стала свидетелем, Ольга вернулась домой. Вика, видя состояние матери, испуганно спросила:

– Мама! Что с тобой?

Поставив сумку, женщина ответила:

– Ничего, доченька. Просто я устала!

– А почему на тебе юбка порвана?

Действительно, юбка была порвана. Ответила дочери:

– Задела, наверное, на рынке за гвоздь какого-нибудь лотка.

Дочь посоветовала:

– Ты приляг, мам!

– Да. Я так и сделаю, вот только умоюсь и переоденусь. Да мясо в холодильник положу.

Спустя десять минут Ольга лежала на широкой кровати и смотрела в потолок. Как сейчас ей не хватало Рустама. Но тот в командировке. На полигоне, как объяснил при прощании. Только Ольга-то знала, что этот полигон находится в горах Чечни и стреляют там не по фанерным мишеням. Перед ее глазами так и стоял старый Ашот, сначала улыбающийся, добродушный и радующийся жизни армянин, продававший орехи, затем его окровавленный труп среди тех же, раздавленных тяжелыми ботинками здоровых боевиков в черных одеждах, грецких орехов. Ольга пыталась отогнать видения, но не могла. Она впервые в жизни стала свидетелем открытого, звериного убийства, и тело ее пробивала мелкая дрожь.

Неожиданно раздался телефонный звонок.

Аппарат стоял в прихожей, пришлось Ольге подниматься – все собиралась поставить радиотелефон, чтобы трубка всегда была под рукой, да пока не поставила. Первой у телефона, естественно, была Вика, она и передала трубку матери, объяснив:

– Дядя Марат!

Марат был старше ее Рустама на четыре года.

Женщина ответила:

– Здравствуй, Марат!

– Здравствуй, Оля! Ты ходила сегодня на рынок?

– Да!

– Да? Ну, тогда, слава богу, что с тобой ничего не случилось. Я вспомнил, ты должна была утром за мясом пойти. А когда узнал о побоище на местном рынке, сильно обеспокоился.

– Марат, скажи мне, рынок находится на территории твоего отдела?

– Да, моего.

– Так почему же смогло произойти подобное? Почему на рынке не было обычного патруля? Почему ты не защитил бедного старого армянина, не сделавшего никому ничего плохого, от банды каких-то ублюдков. Почему на глазах у всех убили его?

Марат вздохнул:

– К сожалению, Оля, на рынке убили не только старого армянина, убили троих кавказцев, еще трое находятся в критическом положении! Но это не телефонный разговор, мы с Гулей подъедем к вам, и я постараюсь кое-что объяснить тебе. А вот насчет патруля. Его точно не было на рынке в момент погрома?

– Ни в сам момент, ни до него! По крайней мере, я его не видела. Возможно, позже он и появился вместе с ОМОНом, когда там уже нечего было делать!

– Успокойся, Оль! И жди, мы скоро подъедем!

Особняк в западной зоне, в пятнадцати километрах от Переславля. Шикарно обставленный кабинет, за старинным столом которого сидел почтенный с виду, еще не пожилой, но и не молодой мужчина в шелковом халате, из-под которого, однако, виднелась безукоризненной чистоты сорочка с ярким галстуком.

Перед столом на дорогом ковре стоял другой мужчина, в кожаных штанах и майке.