Александр Тамоников - По закону войны

– Я не блядь и не проститутка!

Садык рассмеялся ей в лицо, обнажив свои гнилые, черные зубы:

– Ну конечно же! Как же иначе? Ты чистюля, давалка с разбором! Замужем?

– Нет.

– Слушай, в таком случае ты, должно быть, девственница?

– Вас это не касается…

Закрыв лицо руками, женщина заплакала.

Узбек посмотрел на нее, проговорив:

– Твой целяк мы еще, возможно, проверим! Так что будь готова, сучка!

Он потерял интерес к певице, вдоволь насладившись ее унижением.

Садык подошел к дуэту «Клен».

Молодые ребята испуганно сжались в единый комок. Дуэт в полном смысле этого слова.

Узбек спросил у них:

– А вы чего прилипли друг к другу? Гомики, что ли?

– Нет… нам страшно.

На что наркоторговец с сатанинским удовольствием пообещал:

– Будет еще страшнее, щенки! В армии служили?

– Нет, нет, – быстро и одновременно проговорили оба парня.

– Почему? Дефективные?

Смелые на сцене и паникеры в экстремальной ситуации, они ответили:

– Мы в принципе против войны, мы пацифисты, не желаем брать в руки оружия!

– Вот как? Но какой мужчина без оружия? Ну, ладно, пацифисты, значит. И сюда приехали протестовать против войны?

– В общем, да! – ответил один из дуэта, постарше.

Садык гаркнул:

– А не ты ли, тварь, орал с помоста воякам, чтобы они добили остатки банд и с победой вернулись домой?

Парень замешкался:

– Э… да… но это было предусмотрено программой, и не я ее составлял.

Рядом сплюнул артист с наколками:

– Тьфу, слизняки, мать их!

Узбек сразу же перешел к барду:

– Имя?

– Алтаев. Дальше что?

– Ты никак борзый, гитарист?

На что Сергей Агеев, он же бард Алтаев, ответил, глядя Садыку прямо в глаза:

– Слушай, плесень! Завязывай гнилой базар, а? Ну чего ты, как дешевка, понты тут наводишь? Хозяин? Чмо ты сто восьмое, а не хозяин! Это для своих «шестерок» ты босс, а для меня дерьмо, просек?

Садык не ожидал оскорбления, особенно того, что его назвали сто восьмым. Для узбеков это очень обидно. Он сжал зубы, прищурил глазки:

– Это ты мне, неверный?!

– Тебе, тебе! И не хер на меня гадюкой болотной пялиться! Я перед тобой гнуться не собираюсь! У меня за плечами три ходки на зону, и я в авторитете! А ты кто есть, фраер? Слепил банду и беспредельничаешь? А вообще мне с тобой базарить в падлу! Будь ты на зоне, вогнал бы я тебе заточку меж ребер, вонючка!

Узбек указал пальцем на пень:

– Ты, авторитет, видел, как я казнил одного из вас? Следующим на плаху пойдешь ты! И я твою глотку не топором мгновенно, я ее ножом тупым медленно резать буду. Это будет тебе моим ответом, свинья! Связать его!

К барду тут же бросились трое пуштунов из личного отряда Садыка. Они связали артиста, бросив в пыль двора.

Узбек прошел мимо скрипача Зояна, подошел к пародисту, спросил:

– Имя?

– Да пошел ты! – неожиданно резко ответил Иосиф Кардаш.

– Еще один борзый? Бунт на корабле? Да я вас, тварей, сейчас всех под нож пущу, – не выдержал Садык, – как баранов! Реза, нож!

К ногам бандита упали солисты дуэта «Клен»:

– Господин, хозяин! Просим вас, не надо убивать нас! За всех вам хорошо заплатят. А борзеют эти двое, так с ними и разбирайтесь, мы-то при чем?

И Реза подошел к наркоторговцу:

– Успокойтесь, Хозяин. Порезать их мы всегда успеем. После того как получим выкуп, при отходе отсюда, и порешим неверных! У вас еще будет возможность каждому из них перерезать горло!

Садык взглянул на помощника:

– Хоп, Реза! Ты прав! Давай всех обратно в подвал, на солому! Без хлеба и воды на сегодня! Пародиста тоже связать! Его с зэком бывшим тоже в подвал, но всех предупредить – кто развяжет их, сразу будет обезглавлен! В дом охрану из двух человек!

– Понял, босс! Выполняю!

Он повернулся к артистам:

– А ну, гяуры, я вашу душу топтал, напра-во! Пародист на месте, остальные в колонну по одному в подвал бегом марш!

Затем Реза приказал пуштунам:

– Этого вместе с бардом следом, в подвал!

Вскоре бригада артистов оказалось в темном подвале. Связанных Алтаева и Кардаша, так звали пародиста, сбросили по лестнице, головой вниз с трехметровой высоты. Хорошо, что по лестнице, иначе на каменный пол подвала упали бы трупы. Перекладины сдержали падение, и артисты отделались ушибами да ссадинами. Лестницу подняли, люк наверху закрылся, и все вокруг погрузилось в кромешный мрак.

Пока узники привыкали к темноте, наверху к Садыку подошел оператор, доложив:

– Вот кассета, босс!

– Все нормально? Я как смотрюсь на ней? Изображение, звук?