Клайв Касслер - Сокровище

– Не сомневаюсь, что наши менеджеры отправят счет в Вашингтон.

– Когда понадобится, я предупрежу пассажиров, чтобы никто не волновался.

– Если кто-нибудь заметит огни, можете также сказать, что это рыболовный флот, с такой высоты его будет видно.

– Не волнуйтесь, сэр, я обо всем позабочусь.

Лемке оглядел салон. Его взгляд на мгновение задержался на спящей Гале Камиль.

– Ужесточение мер безопасности в этом рейсе не вызвало недоразумений? – поинтересовался он, продолжая беседу.

– Один из репортеров сказал мне, что в Скотленд-Ярде имеются сведения о готовящемся покушении на Генерального секретаря ООН.

– Да они под каждым кустом видят террориста! Меня не пускали в самолет, пока я не показал удостоверение личности. А мою сумку обыскали.

– Ну и что? – Стюард пожал плечами. – Это же ради безопасности пассажиров, а значит, и нашей.

Лемке кивнул в сторону рядов кресел:

– По-моему, никто из них непохож на преступника.

– Если только террористы не начали одеваться в костюмы от Армани и Сен-Лорана.

– Кстати, из соображений безопасности я буду держать дверь кабины закрытой. Если потребуется, вызовете меня по переговорному устройству.

– Хорошо.

Лемке сделал глоток кофе, поставил чашку и вернулся в кабину. Его помощник смотрел на удалявшиеся огни лондонского предместья, бортинженер углубился в компьютерные подсчеты расхода топлива.

Лемке повернулся к ним спиной и достал из нагрудного кармана небольшую коробочку. В ней находился шприц, наполненный препаратом, парализующим нервную систему.

Потом он снова повернулся лицом к экипажу, сделал шаг в сторону и, словно потеряв равновесие, ухватился за плечо второго пилота:

– Извини, Фрэнк, я споткнулся о ковер.

Фрэнк Хартли имел приятное удлиненное лицо, аккуратно подстриженные светлые волосы и роскошные усы. Он не почувствовал, как тонкая игла вонзилась в его плечо. Он поднял глаза от датчиков и лампочек на панели управления и рассмеялся:

– Ты прольешь подливу, Дейл.

– Ничего, – ответил Лемке, – летать я еще пока могу, а вот ходить бывает подчас тяжело.

Хартли открыл рот, собираясь что-то добавить, но неожиданно его лицо исказилось. Он помотал головой, как будто отгоняя навязчивое видение, потом его глаза закатились, он выгнулся и замер.

Удерживая тело Хартли так, чтобы он не падал на бок, Лемке вытащил шприц и незаметно заменил его другим.

– Кажется, с Фрэнком что-то случилось!

Джерри Освальд, очень высокий, крупный человек с неправдоподобно худым, пожалуй, даже изможденным лицом, обернулся и спросил:

– Что такое?

– Лучше сам посмотри!

Освальд протиснулся между креслами и склонился над Хартли. Лемке снова воткнул иголку и надавил на поршень, но Освальд почувствовал укол.

– Что, черт возьми, это было? – воскликнул он, недоуменно озираясь. Заметив в руках Лемке шприц, он непонимающе уставился на товарища. Наконец он понял, в чем дело, рванулся вперед и схватил Лемке за горло.

– Ты не Дейл Лемке, – прохрипел он. – Зачем тебе надо было стать похожим на него?

Человек, назвавшийся Лемке, не смог бы ответить, даже если бы очень захотел. Сильные руки, сжимавшие его горло, не давали не только говорить, но и дышать. Прижатый к переборке тяжелым телом Освальда, он тщетно пытался выдавить из себя хотя бы слово. Тогда он собрал все силы и ударил Освальда коленом в пах. Желаемой реакции не последовало – только короткое ругательство. Преступник начал терять силы – сознание медленно застилала черная пелена.

Казалось, прошла вечность, прежде чем давление ослабло и Освальд отшатнулся. Его глаза расширились от ужаса – он понял, что умирает. Освальд с яростной ненавистью взглянул на Лемке, сжат кулаки и одновременно с последним ударом сердца нанес убийце сильнейший удар в живот.

Лемке рухнул на колени. Удар вышиб из него дух, к горлу подступила тошнота. Как в тумане он увидел, что Освальд, хватаясь за спинку кресла, медленно сполз на пол. Лемке сел и несколько минут сохранял неподвижность, старясь отдышаться и унять боль.

Затем он встал и прислушался. По другую сторону двери все было тихо. В салоне, судя по всему, было спокойно. Никто из пассажиров и членов экипажа не услышат ничего необычного – все заглушат монотонный гул двигателей.

К тому моменту как ему удалось усадить Освальда в кресло и пристегнуть его тело ремнем, Лемке весь взмок. Хартли сидел в своем кресле с пристегнутым ремнем, поэтому Лемке не было нужды с ним возиться. После этого он сел и, взглянув на панель управления, занялся определением координат самолета.