Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

Возможность перебраться через Салуин по единственной на сотни километров переправе и попасть с опасного западного берега на вожделенный восточный являлась ценной привилегией, которую караульные предлагали всем желающим, без какой-либо дискриминации по национальному, религиозному или социальному признаку — по сходной цене, конечно. Даже принудительная мобилизация мужчин, о которой среди измотанных беженцев носились такие устрашающие слухи, оказалась, скорее, поводом для того, чтобы истребовать дополнительный налог с мужчин. Это подтверждалось и визуально: возле караульной будки маялась всего пара голодранцев, то ли не имевших средств, то ли добровольно пожелавших записаться в ряды заправлявшего здесь малопонятного вооруженного формирования. Прочие же мужчины, отстегнув соответствующую сумму или поделившись имеющимися при них натуральными ценностями и продуктами, получали долгожданное право пересечь реку.

Судя по всему, карены просто пользовались выгодным географическим положением своего контрольно-пропускного пункта, чтобы набить карманы относительно честным путем; грабежами, убийствами и насилиями они то ли уже пресытились, то ли изначально и не собирались заниматься. По крайней мере, кроме раздраженных криков и угрожающих пассов оружием, призванных побудить беженцев поскорее расставаться с таксой за проход моста, никаких особенных геноцидов и злодейств не наблюдалось; даже молодые сочные крестьянки едва удостаивались шлепка по заднице, а некоторые умудрялись проскочить караул даже и без этого.

Наблюдая такую картину, Иван удивленно поднял брови.

— Что-то я по опыту увлекательных бирманских приключений ждал очередного фашизма, а тут детский сад какой-то! Глядите, даже по морде почти не бьют. Неужели и монашек пропустят, не пощупав?..

Майор Шун Ци, смерив заставу внимательным взглядом по-восточному непроницаемых темных глаз (стоит отметить, довольно красивого разреза), подняла руку, показав замершим в кузове подчиненным какой-то условный знак — три пальца.

Только и ждавшие сигнала монашки-спецназовки мгновенно и слаженно начали действовать. Две из них схватили претенциозный металлический крест, начиненный пистолетами, и умело водрузили на стоящий посреди кузова массивный ковчежец, словно на пьедестал. Щелкнули замки; на боках ковчежца открылись какие-то гнезда, откуда появились пучки проводов, оказавшиеся подключенными к кресту. Другие китаянки сноровисто расставляли по бортам кузова какие-то упакованные в мешковину объемистые коробки, которые поначалу можно было принять за чемоданы. Провода протянулись и между ними, соединив всю аппаратуру в какую-то сложную систему.

Проведя предварительную подготовку оборудования, китаянки торопливо перешли к личному снаряжению. На глазах удивленных Акеми и Кейко они все разом вытащили из-под ряс косметички. Оттуда стремительно появилась помада, тушь для ресниц и тени, и, конечно же, пудра — много, много пудры. Монашки, отчаянно спеша, принялись наносить на лица боевую раскраску.

На лице напружинившегося за рулем Ивана, в крови которого явно уже играл предбоевой адреналин, возникло трудноописуемое выражение. По мере того, как сидящая рядом майорша быстрыми, уверенными и точными движениями подкрашивала губы яркой — даже, пожалуй, слишком вульгарной помадой — затем густо подводила брови, и, в довершение всего, обрабатывала ресницы тушью с какими-то особенно сверкающими блестками, глаза морского пехотинца вытаращивались все сильнее и сильнее. Смена выражений на его физиономии красочно иллюстрировала то, как многократно отработанный процесс планирования боевого столкновения вдруг неожиданно налетает на рифы, и тонет с дифферентом на корму, оставив после себя только пузыри, красные надписи «ERROR» и огромные вопросительные знаки.

Нечто похожее, хотя и в несколько меньшем масштабе в связи с естественностью сей процедуры для женской природы, прокручивалось в головах обычных японских школьниц. Сидящая рядом китаянка в звании сержанта деловито вымазалась совершенно вырвиглазной, блядской фиолетовой помадой с блестками и сунула пенал в руку Кейко, как будто так и надо было.

— Быстрее, не тормози!.. — прошипела она, подтолкнув зависшую соседку. — Вы на кресте будете, ясно?..

— Э… — на лице Кейко возникло выражение, отражавшее всю синеву выскочившего в голове синего экрана смерти. — Э… э…

Амико, которой тоже дали косметичку, ничего не объясняя, сначала тоже ничего не поняла. Затем на лице ее возникло задумчивое выражение. Девушка оглядела спутниц, с деловитостью профессионалов превращавших себя в подобие порно-актрис.