Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

— А что бирманец мог делать в Ираке и Афганистане? И почему это ты их черножопыми называешь? Сам-то кто, интересно?.. — подозрительно спросил Иван. Потом оглянулся на китаянку, и выразительно поднял брови. Она, в свою очередь, ответила странно выглядящим для монашки, но вполне понятным жестом — вперед, деваться некуда.

— Меня зовут Джон, и я не бирманец. Я англичанин. По отцу, — коричневый пожал плечами. — Рожей, правда, в мать пошел. Я лет пять уже живу в деревне там…

Он махнул рукой в конец колонны.

— Ну что же, тезка, — более дружелюбным тоном сказал Иван, — спасибо за предупреждение, но нам отступать некуда, надо вперед. Подвинь грузовичок, дай проехать.

— Вам что, жить надоело? Нельзя туда, если вы не хренова армия. А хренова армия тут в принципе отсутствует. Там, за плотиной, смерть, белый человек в джунглях. Особенно для тебя и христианок вроде этой… — коричневый указал на матушку Терезу. — Вас банально пристрелят еще на блокпосту местные. А дальше хреновы исламисты, зуб даю. Женщин своих пожалей. Сколько их тут у тебя вообще?

— Успокойтесь, брат Джон, — вмешалась настоятельница. — Над нами распростерта благодать Христова. А если нам начертано судьбой принять мученическую смерть именно здесь, нам ли отрицать промысел Божий? Поворачивать все равно невозможно и не менее опасно — за нами идет волна беженцев в десять раз больше, и нетрудно догадаться, что они бегут неспроста.

— Они бегут на смерть! — коричневый Джон всплеснул руками. — И вы тоже, хоть и не похожи на местных. Тут божьим словом делу не поможешь. Силу ломает сила. По ту сторону, скорее всего, уже на много миль одни трупы и пепелища. Куда вам идти?

— А где оставаться? Дорога позади забита так, что яблоку негде упасть, двигаться вспять попросту невозможно. Свернуть же здесь некуда — вы должны знать, что это единственная магистраль через горы и реку в этих местах. Кроме того, ситуация может измениться — я слышала, что китайская армия начинает гуманитарную операцию в северной части Бирмы, не исключено, что они появятся и здесь. Более того — ходили слухи, что вьетнамская армия уже вышла к западной границе Лаоса и Кампучии — если удастся добраться туда, то беженцы будут в безопасности.

— Ладно, как ни крути, стоять нам больше некогда, — нетерпеливо добавил Иван. — Освобождай дорогу.

— Смотри, белый человек с акцентом, — коричневый покачал головой. — На твоей совести…

И он полез в кабину грузовика. Минуту спустя машина сдвинулась с места.

— Ты, дядя, пропусти нас, и езжай чуть погодя! — крикнул в сторону кабины Иван. — Глядишь, все выйдет не так уж мрачно. Должна же и нам когда-то удача улыбнуться?

ЗИЛ с полным кузовом монашек газанул и покатил, подпрыгивая на разбитой дороге, в сторону уже угадывающегося за поворотом серпантина выхода в речную долину.

— Я слышала ваш разговор, — подала голос Амико. — Я думала, англичан в Бирме не осталось.

— Они как тараканы, — не слишком вежливо ответила китаянка. — Спасения от них нет — везде пролезут. Давайте вперед, Иван, у нас осталось мало времени. Тем более что перед контрольным пунктом все равно очередь… вон, туда, вставайте за тем автобусом!

Грузовик пристроился за посеченным автоматными очередями автобусом, который, несмотря на отсутствие стекол, был набит, как в большом городе в час пик.

— Но этот нормальный был мужик, — заметил Засельцев, поставив машину на нейтралку. — Помочь ведь хотел, и бескорыстно, судя по всему. Получается, на том берегу тоже безобразия происходят? Там ведь не так уж далеко до таиландской границы, а вот, поди ж ты…

— Все они бескорыстные, — глухо сказала Кейко. — Пока спиной не повернешься.

Амико промолчала. Нечто нехорошее было в этом молчании. Она вообще стала очень незаметной с начала поездки.

Иван уже не заметил этого, со все разгорающимся боевым азартом в глазах вглядываясь вперед, туда, где уже в дымке рисовалась широкая дуга огромной плотины, перегородившей могучую реку. По ее гребню проходило двухполосное шоссе, перегороженное между двумя бетонными пилонами импровизированным КПП. Возле шлагбаума торчали несколько мужчин в грязной и рваной форме, но с оружием. Они злобно орали на водителей подъезжающих автомашин, раздраженно сбрасывали с повозок тюки со скарбом и шарили между ними, замахивались на перепуганных беженцев. В караулке рядом, где было не продохнуть от табачного дыма, отдыхала за уставленным бутылками столиком вторая смена.