Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

– Убивать?

– В душ… Но помимо всех банных принадлежностей он берет с собой портативный магнитофон. Он такой меломан? – спросите вы. Нет. Из музыки он предпочитает песни в собственном исполнении. Особенно ему нравится одна песня.

Распорядитель бросил взгляд на Азиза. Тот подался вперед, сжался, не чувствуя, как стекают по лицу капли пота.

– Потом он открыл кран, поставил на скамеечку магнитофон и включил его. И полилась привольно песня – в его исполнении. Признаюсь, сам слышал, звучала она долго и нудно. За это время преступник проник в номер Шевчука. Вспомним (удачное обстоятельство!) – его уже успел разбудить Мигульский. Поэтому внутрь удалось войти без лишнего шума. Затем убийца, вероятно, мог попросить сигареты или что-то еще… И как только Шевчук повернулся к убийце спиной – тот нанес ему страшный удар…

– Так кто же это? – нервно взвизгнул Криг.

– Это человек, который напевал арию про Матильду, с которой никто не сравнится. Потом, вероятно, Анюте надоело слушать про какую-то Матильду, и наш певец поменял имя на Анюту!

Азиз вскочил, тюбетейка съехала набок.

– Ты врешь, ты сошел с ума, не верьте ему!

Тут же послышался тонкий вой: Анюта безумно озиралась, ничего не видя и не соображая. В дверях выросли двое: Мустафа и Кент. Второй был обнажен по пояс, в красных шароварах с отливом, за синим атласным поясом торчали желтенькие нунчаки. Но более всего поражали великолепные литые мышцы.

– Мустафа! – приказал Распорядитель. – Принеси пленки из номера Азиза.

– Ты не смеешь! – взревел Алиев и шагнул вперед.

Одновременно Кент выхватил нунчаки и сделал молниеносный выпад. Раздался тутой свистящий звук. Алиев отступил, тяжко опустился в кресло.

Мустафа вернулся с пленками и маленьким магнитофоном.

– Включай ту пленку. Перекрути только.

Около минуты магнитофон шипел, воспроизводя записанную тишину, а потом прорвался нелепо громким:

Кто может сравниться с Матильдой моей, сверкающей искрами чудных очей!

Как на небе звезды осенних ночей, все страстною негой дивно полно, в ней все опьяняет, в ней все опьяняет и жжет, как вино…

– Спасибо, достаточно. А то исполнитель может потребовать плату за прослушивание сольного выступления, – поблагодарил Самсонов. – … Увы, наш певец для решающего момента не успел переписать свое сольное выступление, и на магнитофонной записи прозвучало имя «Матильда». И вот тогда у меня закрались подозрения.

– Это бред! Не верьте, он сам убил, я знаю!

– Погодите, Азиз, я не закончил… Напомню вам еще один момент. Вы совершили убийство и незаметно проскочили в душ – замывать кровь. Когда раздались крики, вы тоже выскочили из номера и весьма трогательно переживали, узрев убитого вами человека. Теперь ответьте: когда вы последний раз вытаскивали шнурки из кроссовок?

– Здесь не вытаскивал…

– Неправда. Кроссовки новые, шнурки – тоже. Посмотрите все: на шнурках темные следы от дырочек, они сдвинуты со своего места, там, где сначала притерлись.

– Ну, вынимал, какая разница… Я сушил…

– Неправда. Просто веревочки, которую вы раздобыли, явно не хватило, и вам пришлось использовать свои шнурки. И вы не успели их вставить – так и вышли в коридор. Я запомнил. Кстати, веревочку ту нашли – в присутствии понятых… И последнее, Мустафа, наш работник видел мокрый след у вашей двери. Так, Мустафа?

– Да, господин Распорядитель. Я делал приборку, вымыл утром полы, а потом увидел след, еще подумал: будет пятно, будет нехорошо.

– Шлепанцы вы замочили в душе. Вполне естественно… – заметил Борис Всеволодович.

– Что – нельзя мыться? – сурово спросил Алиев. Глаза его пылали ненавистью.

– А зачем вам понадобилось выходить из душа? Убийство произошло где-то в восемь пятьдесят. А вы в это время мылись.

– Да, мылся. Но не выходил!

– А если я скажу, что вас видели, когда вы в это время стучались к Шевчуку?

Азиз устало покачал головой, вытер пот.

– Хорошо, я скажу, как было дело. Я включил воду, потом вспомнил, что надо попросить сигарет – для Анюты.

– Она просила?

– Я сам хотел попросить. У нее были плохие сигареты…

– Анна, – Распорядитель повернулся к непрестанно всхлипывающей девушке, – вам действительно нужны были сигареты?

Сквозь ладони Анюта промычала:

– Я не помню, я ничего не помню…

Азиз продолжил:

– Я зашел и тут увидел кровь. Я испугался и тихо ушел…

– Допевать свою песню?

– Я очень испугался и подумал, что лучше всего вести себя так, будто ничего не знаешь…