Сергей Дышев: Рубеж (Сборник)

– А ты разве не хочешь бабу?

– Хочу. Но вот так – в бушлате, внутри бэтээра… Нет, так не могу.

– Понимаю! Тебе нужен душ, двуспальная кровать, накрахмаленные простыни.

– Не тренди… Простыни тут вовсе ни при чем. В женщину, прежде чем с ней спать, надо быть влюбленным. Хотя бы чуть-чуть.

– Ты романтик, старичок. В отличие от тебя я априори влюблен во всех женщин планеты… Учти, сегодня у тебя единственный шанс. Воблин уже положил на нее глаз. Это гарантированный успех. Медсестра отдастся ему из жалости.

– Возьми у меня в правом кармане гранату.

– Зачем?

– Засунь ее себе в рот. Я больше не могу тебя слушать.

В тусклом свете зеленой лампочки Ашот растаскивал в утробе машины ящики с патронами, сооружая из них какое-то подобие стола. Скатерть заменил большой красочный плакат-реклама. Белозубая девица в голубых джинсах счастливо улыбалась из-под банок тушенки и головок чеснока. Расставив кружки, Ашот сел на хрупкий стульчик наводчика пулемета и закурил.

Тут Нестеров увидел медсестру. Она вышла из-за сопки, где протекала река, шла неторопливо, глядя на толпящихся у полевой кухни солдат. Бушлат расстегнут, руки в карманах. Туристка! За ней, как конвойный, шел «телохранитель» – Шарыгин с автоматом.

Нестеров спрыгнул с брони.

– Поужинайте с нами, если хотите. Ашот накрыл в бэтээре. Ложку и кружку мы вам найдем. Разносолов не предлагаю, но…

– Это ваш солдат? – перебила она и кивнула на Шарыгина. – Я его несколько раз просила: не иди за мной, я хочу помыться. Вы его научите, пожалуйста, правилам хорошего тона.

Нестеров скривил губы.

– А что случилось?

– Я не могла уединиться. Он прилип как банный лист.

– Это ужасно! – покачал головой Нестеров. – И сержант наверняка увидел что-то непозволительное.

– Не надо иронизировать. Мне вовсе не доставило удовольствия раздеваться у него на глазах. И этот наглец даже не подумал отвернуться.

– Вода в ручье холодная? – попытался сменить тему Нестеров.

– Ледяная.

– Заметно: вы синяя.

– Вы поняли, о чем я вас попросила?

Нестеров протянул руку девушке и помог ей забраться на броню.

– Я хорошо вас понял, – ответил он. – И в свою очередь хочу, чтобы вы меня тоже поняли. Я приказал Шарыгину сопровождать вас повсюду, куда бы вы ни пошли. И приказ свой отменять не собираюсь. Он не будет оставлять вас одну за пределами охранения. Он приставлен к вам не для того, чтобы подсматривать, как вы купаетесь в реке, а для того, чтобы в случае чего спасти вам жизнь. Это закон войны. О своих претензиях вы можете доложить Воблину.

Девушка нахмурила брови и уже была готова сказать в ответ что-то дерзкое, но передумала и промолчала.

– Заходите, гостем будете, – раздался голос Вартаняна из люка. Он стругал копченую колбасу. Увидев в люке девушку, отложил нож и, низко пригнувшись, сделал подобие реверанса.

Нестеров подал руку, чтобы помочь медсестре забраться внутрь, но она сделала вид, что не заметила его движения, и ловко скользнула в люк.

Подвинув к себе кружки, Ашот разлил в них апельсиновый сок, затем стал доливать спирт из фляги.

– Вам тоже сделать коктейль? – спросил он медсестру. Его рука с флягой замерла над третьей кружкой.

– Конечно! – ответила девушка. – Разве закон войны не для меня писан? Разве я не такая же, как вы? Мы все одинаковые, без признаков различия. Наши поступки определяет один лишь боевой устав, а приказ командира заменяет собой этикет. Прошу обращаться ко мне, как к мужику. Можете хлопнуть меня по плечу. Можете при мне ругаться матом. Если захочется оправиться, то не стесняйтесь, делайте это прямо с брони… Что ж вы не льете водку? Давайте-давайте, щедрее! Сегодня я прошла боевое крещение!

– Да ради бога! – воскликнул Ашот. – Мне разве жалко водки? Налью, сколько скажете. Просто я подумал, что девушке такая адская смесь может не понравиться…

– Девушке? Забудьте о том, что я девушка. Я боец. Война снимает с вас обязанность делить людей по признакам пола.

– Не обижайтесь на меня, – сказал Нестеров. – Я хотел, чтобы вам было здесь комфортнее и спокойнее.

– Да я не обижаюсь, – махнула рукой медсестра. – Наверное, вы правы.

Глухо лязгнули кружки. Ашот выпил залпом и занюхал луковицей. Нестеров тоже опустошил кружку одним глотком и прижал к носу рукав. Девушка выпила «коктейль» медленно, осторожно, боясь поперхнуться. Поставила кружку, замерла, прислушиваясь к ощущениям, потом выдохнула и попросила сигарету.

– Давайте знакомиться, что ли? – сказала она, прикурив у Ашота. – Я Ирина. Вас, товарищ лейтенант, я знаю. Вы – Саша Нестеров. А вы?