Сергей Дышев - Рубеж (Сборник)

Утром просыпаюсь – Валеры нет. Елки-палки! Скандал. Начальник политотдела меня вызывает:

– Где корреспондент?

– У него много друзей в «полтиннике», наверное, пошел туда.

– Иди ищи, чтоб не пропал никуда.

Я отправился искать. Позже он сам объявился: посиневший, замерзший. Оказалось, ночью с разведротой он ушел на засаду. А в горах холодно. Валерка, видно, плохо оделся и, бедолага, промерз на камнях до костей.

Начпо возмутился:

– Это же запрещено. Посторонние на боевых!

– Вы просто Глезденева не знаете, – отвечаю ему. – У него всюду друзья, и все гарантируют, что все будет нормально.

Потом Валера рассказывал, как они пару «душков» взяли. В общем, ничего особенного. Насколько я помню, у него была конкретная задача вылететь в Шинданд. Но то ли бортов попутных не было, то ли с погодой что-то случилось – вылет сорвался.

На следующий день с раннего утра он сел за стол у окна, что-то наспех набросал в свой блокнот, потом начал звонить в комендатуру аэропорта. Позывной у них был – Флюсный. Ему оттуда отвечают: «Борта нет, только на следующий день». А он на своем стоит: «Я все-таки полечу». Пытаюсь его отговорить, не торопиться, отложить на завтрашний день, а сегодня заранее договориться… В Шинданд как раз был всего один борт в день. Но Валера просто места себе не находил, ждать еще сутки для него было просто невыносимо.

– Мне любым способом нужно улететь, – повторял он одно и то же.

Я понял, что у него много работы, он засиделся, поэтому так ему было невтерпеж. Надумал идти прямо на аэродром, решать проблему на месте, попросил проводить его. Вместе дошли до КПП и там распрощались. В руках у него был кожаный портфельчик, где находилось все дорожное. Он зашагал к аэродрому.

А вечером мне позвонил начальник политотдела. Как сейчас помню, за окном было темно, завывал холодный ветер, и на душе было неспокойно, тоскливо как-то и муторно. К тому же и с электростанцией что-то случилось, свет погас, и я сидел в темноте.

– Ты знаешь, что корреспондент погиб? – раздался в трубке голос.

– Какой корреспондент?! – опешил я. Трое приехало, а про Глезденева как-то сразу и не подумал. Маспанов, я знал, был поблизости, в штабе армии остался, Лариса тоже здесь была.

– Я не помню фамилии, назови!.. – нетерпеливо потребовал начальник.

– Маспанов?

– Нет!

– Глезденев?

– Да… он.

И я сел.

Пришел кто-то из офицеров, у меня мысли вразброд, плохо соображаю. «Ребята, Глезденев погиб… Может, неточная информация?» Бегу к начпо, он сам толком ничего не знает, говорит, что позвонили и сообщили вот такую весть.

На следующий день из штаба приехал Маспанов. Он уже знал о случившемся…»

Что двигало Глезденевым, когда он неожиданно принял решение уйти в «ночное» с разведчиками, почему так рвался на боевые вылеты, сопряженные с весьма реальным шансом не вернуться живым? Ведь получил свой орден, подрывался на мине – судьба предостерегла его; был ведь и серьезный, откровенный разговор с редактором на этот счет. В конце концов, и журналистских впечатлений было более чем достаточно. А может, он жаждал личного реванша, для самого себя – за ту минутную слабость, страх перед вылетом в командировку, а может – в который раз! – испытывал себя? Кровавая бездна Афганистана неудержимо манила его, как жестокий рок.

Трагическое происшествие расследовал пропагандист авиаполка. По первоначальной версии, которая была отражена в донесении, вертолет «Ми-8» МТ (командир вертолета капитан Лебедев В.М., летчик-штурман старший лейтенант Ермохин В.А., бортовой техник прапорщик Доманский А.А.) после взлета на высоту 800-1000 метров был обстрелян душманами, в результате чего потерял управление. Лебедев и Ермохин выпрыгнули с парашютами. Душманы открыли огонь по выпрыгнувшим. Ермохина ранили в ногу. Двое – борттехник прапорщик Доманский А.А. и начальник отдела газеты «Фрунзевец» майор Глезденев В.В., который был на борту, выпрыгнуть не успели (или не смогли) из-за недостатка высоты. Вертолет столкнулся с землей и сгорел.

Но расследование выявило не все. Известно, что в Афганистане аппараты, как называли вертолеты, эксплуатировались беспощадно. Они быстро изнашивались в трудных условиях горно– пустынной местности, порой выходили из строя прямо в полете. Бывало, что отдельные случаи летных ЧП списывали на боевые потери. В случившейся катастрофе «Ми-8» МТ основной ее причиной называют разбалансировку двигателя. Очевидцы рассказывали, что якобы вертолет шел некоторое время по прямой, пока не врезался в склон горы и через какое-то время загорелся. Погибших потом нашли. Обгоревший труп Глезденева и рядом с вертолетом – разбившийся борттехник. На теле журналиста обнаружили сгоревший парашют, точнее, лямки от него. Кто знает, почему не выпрыгнул: не успел ли, была ли малая высота… Никто теперь не расскажет, не поведает о тех последних мгновениях, когда летчики выпрыгнули с парашютами и вертолет какое-то время продолжал неуправляемый полет. …Они глянули друг на друга, и каждый прочитал ужас в лице другого. За что судьба поставила их перед столь жутким выбором – в последний раз хотела испытать?