Сергей Дышев - Узник «Черной Луны»

– Давай, прижми! – сказал я ему строго. – А то опоздаем – и Хоменко тебя непременно расстреляет.

Мое предупреждение не понравилось водителю, но гнал он как угорелый. Я рассказал Корытову нашу задачу, он повеселел, потому как у него, по его словам, давно чесались руки и давно хотелось кому-нибудь дать в морду. Я его понимал, это желание было производным от чувства его глубокой любви ко мне, обостренной последними событиями.

Чтобы не закемарить по дороге, есть два способа. Одному меня научил Глухонемой: отточенный удар локтем в печень – и сна как не бывало. Ну а второй совсем гуманный: травить байки. Вот я и начал, чтобы ребята не спали, особенно флегмат Корытов, вспоминать всякие пограничные сказки из моей недолгой, но безупречной службы.

– Служил я в свое время, други мои, на границе с Турцией. Горы, красиво. Тогда, после училища, я был очень исполнительным офицером, любил краткий точный и, я бы сказал, выверенный командирский язык. Так меня научили. Остался я за начальника заставы. Ну и вот, гордо докладываю «наверх» с лаконичным таким пафосом, что на вверенной заставе все в порядке, за исключением того, что бык умирает. А коменданту показалось, что некий солдатик Быков готовится окочуриться.

Тот озверел: «Как так в порядке?! Солдат умирает, ты хоть врача вызвал?» – «Ему не врача – ветеринара надо! – кричу ошалело. Хотелось красиво доложить… – Это бык, он ноги все переломал». – «Как переломал?» – «С крыши упал!»

Комендант совсем обалдел: что мелешь там! Тут уж и я понял, что говорю совсем не то. «По крыше гулял бык, понимаете, – и провалился, крыша не выдержала! Конструкция была не предусмотрена на вес быка». Тут он страшно заорал, что мы там все перепились, – и я бросил трубку. Через два часа приезжает. Продрог как собака: попробуй доберись к нам через сугробы. Приехал, посмотрел и немного успокоился. Снега намело на уровень крыши сарая. Вот животное и прогулялось на свою голову.

Полюбовался он на переломанного быка – и приказал его забить. А потом, чтобы как-то отыграться за дурацкую свою поездку, стал меня щучить за усы: «Все, что растет ниже уголков рта, – это борода! А бороду носить запрещено». Выслушал я его глубокомысленное замечание и тоже так глубокомысленно говорю, что, мол, я украинец, хотя, конечно, никакой не украинец, только фамилия такая, и усы подобной конфигурации есть предмет национальной гордости. Но он и слушать не захотел, отправил меня сбривать излишки. Я пошел, взял кусочек мыла, подмазал и завернул усы вверх, как у Чапаева. «Вот, – говорю, – выше уголков рта». Рассерчал мой начальник и наказал: объявил выговор «за слабую крышу». Так и записал. А меня потом звали: лейтенант со слабой крышей. Ладно, наказал, так еще целую ногу увез от быка.

Водитель попался смешливый и все хохотал от моих чепуховых рассказиков. Уже хорошо стемнело, и он, икая, слегка налетел на бетонный блок, которым загородили дорогу. Теперь смеялись мы. Заграждения тут через каждые пять-десять километров, стоят посты, если не остановишься, сразу начнут шмалять вдогонку. Мы, конечно, тормозили, останавливались, показывали свои пропуска. Раза три мы обгоняли грузовики, но «своего» не видели.

Однако приближались к цели. Второй «жигуль» следовал за нами. Я вытащил из потайного кармана пистолет – мне удалось раздобыть отличную пушку, без сомнения, лучшее, что у нас есть отечественного, – «стечкина»: хороший бой, отличная кучность, двадцать патронов в магазине, лупит очередями. Для мероприятия с пальбой лучшего не придумаешь.

Остановились перед мостом, я взял автомат, переговорил со старшим. «Раз надо – останавливайте!» – сказал он. Ребята остались, а мы с Ванюшей потопали на ту сторону. Я так прикидывал, если в машине будет трое, четверо или даже пятеро, мы с Корытовым вполне справимся вдвоем.

Мы тихо перебрались на ту сторону моста. Под нами шумел Днестр. Мне захотелось закурить, но я сдержался. Я всегда сдерживаю себя, когда хочется курить ночью в незнакомой среде, потому что с Афганистана сам люблю стрелять на огонек сигареты. Интересно наблюдать, с каким шумом она падает.

Нас предупредили, что эта сторона уже практически не охраняется. Поэтому я сказал Корытову:

– Я пройду вперед, а ты аккуратно иди следом.

По обеим сторонам дороги росли кусты и деревья. «Отлично, – подумал я, спускаясь в овраг, – здесь можно спрятаться, а когда пойдет машина, выйти, остановить ее якобы для проверки документов, а там – дело техники…»