Юлия Латынина - Не время для славы

Командир сказал, что боевики заманили его в ловушку и расстреливают его со всех сторон. Он сказал, что они дали танкам зайти на заранее пристрелянные позиции, а потом сомкнули кольцо.

Полковник Лихой заявил штабу, что он с тяжелыми боями прорывается к центру города.

На самом деле полковник Лихой даже не тронулся с места. Большая часть его солдат была безнадежно пьяна, и Лихому, который уже начал обмывать звездочки за утреннюю операцию, вовсе не улыбалось идти навстречу тем пятистам вооруженных до зубов боевикам, которые расстреляли Зыкова.

Новое заседание правительства началось в пять часов вечера. Многие министры за это время как-то поуезжали с завода, и на заседании оказалось всего пять членов правительства. Зато на нем было семь телекамер.

– Российские войска, – сказал премьер Мао, – проявляют чудеса храбрости, сражаясь с остервенелым противником. Террористы и сепаратисты несут тяжелые потери. Утром в селе Тленкой группа полковника Лихого ликвидировала банду из шестидесяти человек. А уже через три часа двадцати три бойца под командованием сержанта Зыкова в течение двух часов вела неравный бой против полутора тысяч оголтелых головорезов, рвавшихся в город на поддержку своим окруженным и деморализованным сообщникам! Зыков погиб, но боевики рассеялись и не смогли прорваться в город!

Все зааплодировали, а уполномоченный по правам человека Наби Набиев вскочил с места и закричал:

– Еще надо установить, откуда в городе взялись полторы тысячи боевиков!

– Точно так! – закричал его племянник, – все происходящее доказывает, что мы имеем дело с тщательно подготовленным, заранее спланированным вторжением, которое невозможно без длительной финансовой и технической подпитки из-за рубежа!

– Наш народ сделает все, – вскричал Магомед-Расул Кемиров, – чтобы дать отпор вашингтонскому обкому!

– Э, что там вашингтонский обком, у нас есть предатели и поближе, – заявил Наби Набиев, – вон, возьмите Хагена. Если он со своим народом, почему его люди до сих пор сидят на «Снегире»? Что это за история, что они его не слушаются?

Взоры всех присутствующих оборотились белокурому красавцу в камуфляже, мрачно стоявшему рядом с полковником Аргуновым. Он не выглядел пленником; руки его были свободны, но оператор местных «Вестей» немедленно опустил камеру, чтобы показать зрителям пустую кобуру у него на боку.

– В самом деле, – сказал Христофор Мао, – Хаген Альфредович, ваши бойцы не должны отсиживаться в казармах. Пусть выходят и исполняют свой долг.

Хаген неторопливо расстегнул ширинку и извлек их нее внушительных размеров член.

– Сначала отсоси у меня, – сказал белокурый эсэсовец.

Кирилл очнулся на заднем сиденьи машины. Это был раздолбанный «москвич» с тонированными стеклами: он полз по бугристой улице вдоль мелкой, заросшей камышом речки, и за рулем был Булавди. На переднем сиденье что-то пищало.

Машина закатилась во двор, Булавди хлопнул дверью и вышел. Квохтали куры и слышались мужские голоса. Двор был очень просторный, с гаражом, покрытым сверкающим шифером, и судя по речке, они были где-то в равнинной части республики: в Шамхальске, а может, на севере Торби-калы.

В машине бормотало радио. Оно говорило о каком-то теракте.

Кирилл не очень понял, о чем речь, открыл дверь и вышел из машины. Руки его были свободны, и охранника рядом не было. Люди во дворе проводили Кирилла настороженным взглядом, но никто из них ничего не сказал, когда Кирилл, пригнувшись, шагнул в распахнутую дверь беленого домика.

В гостиной на столе лежала всякая снасть для убийства, и тут же, посереди, была разостлана пеленка, и в эту пеленку Булавди заворачивал красный копощащийся комок. Кирилл смотрел на этот комок и понимал только то, что этот комок убил Диану. Если бы она не была беременна, она наверное б осталась жива.

Мир вокруг был как киноэкран, но фильм, который на нем показывали, не имел ни смысла, ни толку.

Следом за Кириллом в комнату вбежала полногрудая молодая женщина, ахнула, всплеснула руками, стала забирать другого младенца, которого держал Алихан – тот был завернут в камуфляжную куртку.

– Позаботься о них, – сказал Булавди молодой женщине, – отнеси их Гале. У нее должно быть молоко. Помолчал и добавил:

– И не забудь, что они мне троюродные племянники.

– Отвезите их в резиденцию, – сказал Кирилл, – Джамалу.

Все обернулись на звук его голоса, а Булавди поднял голову и сказал: