Ричард Кондон - Аригато

– Конечно, сэр.

– Чудесно. А на обед…

– Как насчет жареного свиного филе с ревенем, сэр? У них в холодильнике есть ревень. Можно также с тушеным сельдереем.

– Это хорошо пойдет в середине. Больше всего мне хотелось бы начать с твоих чудесных пирожков со шпинатом, хотя я и сомневаюсь, что здесь найдется сычужный сыр.

– Если сычужного сыра нет, я найду что-нибудь получше.

– И немножко моркови.

– На десерт я подам дыню в желе из ее собственного сока с черникой и смородиной. Это будет прекрасное сочетание.

– Тогда мы отдаемся на твою милость. Ланч около часа дня – идет?

Франкохогар молча кивнул.

Двое автомехаников принесли еду на мостик и сервировали ланч на штурманском столе. Бонне и Мак-Генри поглощали пищу с восторгом, переходящим в экстаз, в то время как капитан ел спокойно – для него это была обычная еда.

– Я получил сигнал от вашего специалиста по сигнализации, Фуше, сегодня в четыре часа дня, когда вы спали. Все идет по графику, и он начнет работать с сигнализацией, – капитан посмотрел на часы, – через семь часов, как только дневная охрана сменится на ночную. Сейчас мы находимся в шести часах хода от устья Жиронды, где возьмем речного лоцмана. Потом мне потребуется четыре часа, чтобы дойти до Бордо. Сейчас мне необходимо пойти вздремнуть. Пожалуйста, разбудите меня ровно через шесть часов, чтобы я был на мостике при приеме лоцмана, – он встал и направился к выходу. У двери он обернулся и спросил Мак-Генри:

– Вы что-нибудь слышали относительно маленького мальчика, упавшего за борт при посадке в шлюпки?

Бонне бросил взгляд на Мак-Генри.

– Нет, сэр, – ответил тот, – все прошло гладко.

– Отлично, – сказал капитан и направился к койке в радиорубке.

Анри Буше работал очень медленно и тщательно, демонтируя устаревшую систему сигнализации на складах «Крюза». Перед этим он принял дозу кокаина. Когда Фуше убедился, что система отключена, он поставил часовой механизм на срабатывание в одиннадцать тридцать пять на следующее утро, согласно инструкции, когда он будет уже в поезде, везущем его в Лиссабоне, а «Бергквист Лаура» – снова в открытом море.

Он передохнул два часа, потом тихой сапой снял по одному охранников, забросил их на автопогрузчик и отвез через весь склад к выезду на Рю-Ломбар, где связал им руки и залепил рты и глаза липкой лентой. Склады «Крюза» тянулись под набережной Ка-де-Шартрон от места погрузки на Рю-Ломбар, через Лю-Пелиссон и Рю-Дениз до Кур-дю-Медок. Основным объектом внимания капитана было хранилище выдержанных вин под зданием правления компании у подъезда N 132 на Ка-де-Шартрон, под улицами Рю-Пелиссон и Рю-Дениз. Это хранилище простиралось на два с половиной городских квартала в длину и на половину квартала в ширину. Выезд из него вел прямо на пирс.

Связав охранников, Фуше сделал каждому из них инъекцию шприцем, который ему дал Бонне, и затих на время, пока издалека до него не донеслись звуки, свидетельствующие о том, что операция началась. Он встал и пошел в хранилище выдержанных вин к выезду на пирс. Там он с помощью связки отмычек вскрыл замок и распахнул ворота.

Капитан подогнал паром точно к пирсу у склада. На набережной появился грузовик с рабочими и оборудованием. За исключением нескольких телефонных звонков, которые он должен был сделать с железнодорожного вокзала, его роль в операции была закончена.

В то время, когда сухогруз «Бенито Хуарес» направлялся в Атлантический океан курсом зюйд-зюйд-вест, увозя девятьсот двадцать пассажиров и сто семнадцать членов экипажа «Бергквист Лауры», сам паром, имея на борту четырех автомехаников, Форда Мак-Генри, Шарля Боннеа, капитана Королевского флота (в отставке) Колина Хантингтона, а также повара Хуана Франкохогара, не покидавшего камбуз, принял речного лоцмана в трех милях от побережья Франции у острова Ла-Тремблад, севернее Руана. На рейде огромный паром был встречен крохотным лоцманским катером. На мостике стояли Бонне и Мак-Генри в фуражках судовых офицеров. Лоцман был молод и любопытен. Он знал, какую линию обслуживает этот паром, и никогда прежде не видел его в этих водах.

«Бергквист Лаура» замедлила ход до самого малого и лоцман отважно перепрыгнул в отданный для него штормтрап.

– Ну, ты и прыгаешь! – сказал Мак-Генри на своем ужасном французском.

Лоцман усмехнулся.

– Зачем ваше судно идет в Бордо в такую рань в воскресенье? – спросил он.

– Вы же знаете, что такое воскресенье, – ответил Мак-Генри. – Делать все равно нечего.