Михаил Ахманов - Наёмник

Корпорации полагалось быть на уровне, чтоб конкуренты не обскакали, не отобрали рынки и сферы влияния. Само собой, всех этих конкурентов было желательно прибрать под ноготь, то есть разорить или сделать партнерами, включив в империю ХАК под тем или иным предлогом – через слияние фирм, организацию дочерних предприятий либо создание пулов. Способ решающего значения не имел, коль соблюдалось одно условие: контроль за торговыми операциями осуществляла ХАК.

Что до торговли, то о ней у Халлорана были свои понятия, примерно такие же, как у казаков-разбойников, гулявших с кистенем и саблей по большой дороге. Однажды он изложил их Каргину в своем обычном лапидарном стиле; отрывистая речь лишь оттеняла четкость, безжалостность и логику формулировок.

– Там, где ты учился… в Рьязани… – «Рязань» он произнес правильно, чуть смягчив на первом слоге. – В Рьязани тебе говорили, что прогресс вооружений раскручивает контрадикция между снарядом и броней?

– Говорили, сэр, – подтвердил Каргин. – Контрадикция, то есть противоречие как стимул развития… Снаряд пробивает броню, и значит, необходимо разработать новый сплав и новую защитную конструкцию. Такую броню не пробить, а это ведет к созданию нового снаряда. Потом – брони… Процесс циклический и бесконечный. Будто дебил пересчитывает пальцы, не в силах остановиться.

Последнюю фразу старик пропустил мимо ушей.

– Торговлю движет аналогичный стимул, – заметил он. – Вот персы и арабы… У арабов – танки. Продай персам орудия и управляемые снаряды и жди, пока арабы не лишатся танков. Тогда продай им вертолеты и снова жди. – Патрик сделал многозначительную паузу. – Жди, пока персам не понадобятся стингеры. Продай их. По самой высокой цене. Когда задет престиж, денег не считают.

– Продано! – Каргин хлопнул ладонью по колену. – Пушки, танки, вертолеты, стингеры… Что дальше, сэр? Бомба? Эйч-бамб, которая делает громкое «бумм»? Чтоб не осталось ни персов, ни арабов? Ни русских, ни британцев, ни ирландцев?

– Неправильный ответ. Арабы и персы – рынок, а рынки нужно сберегать, и потому – никаких сильнодействующих средств! Ничего по-настоящему опасного… Цикл завершен на вертолетах и стингерах, ибо ресурсы воюющих истощены, а третья сторона, – Халлоран ткнул себя пальцем в грудь, – получила законную прибыль. Враги должны примириться, а мы – освоить новый рынок. Индия и Пакистан, Эфиопия и Эритрея, Вьетнам и Камбоджа, Китай и Вьетнам…

Он смолк, будто давая время поразмыслить над сказанным.

К чему бы это?.. – думал Каргин. К чему все эти разговоры? Больше, чем разговоры – поучения… Может быть, мелькнула мысль, служба его – лишь этап на пути к каким-то иным занятиям, более ответственным, чем дежурства у дверей хозяйской опочивальни? Но к каким? Все-таки предложат заменить Акосту? Или даже Спайдера?

Это соображение казалось ему нелепостью. Тут, на Иннисфри, Спайдер был своим, слугой проверенным и преданным; такого не заменяют в одночасье, тем более – ландскнехтом из России. Опыт их тоже разнился, ибо глубоких познаний в новом своем ремесле Каргин не имел. Его задачи до недавних пор были совсем другими: не охранять, не защищать, а штурмовать и нападать.

Через день или два он сговорился с Томо Тэрумото прогуляться к Нижней бухте. Там Каргин еще не бывал и не присутствовал при купаниях Патрика. Они совершались трижды в неделю под медицинским присмотром, с четырех до шести, когда дежурил Крис. Кроме телохранителя и врача, в сопровождающую свиту входили Спайдер и Гарольд Симс, шофер и личный камердинер. У каждого были свои обязанности: врач наблюдал, чтоб пациент не перегрелся, Крис и Спайдер сторожили и страховали, Симс держал наготове апельсиновый сок и полотенце. Машина тоже была на нем – за исключением случаев, когда купанья совмещались с конными прогулками.

Но Каргин и Том отправились в бухту на своих двоих.

Путь туда был недалек и нетруден, как все остальные дороги на Иннисфри: пара километров по Нагорному тракту до озера и еще полтора – до смотровой площадки, повисшей над Лоу бей. Здесь они остановились, чтобы передохнуть и оглядеться; день выдался знойный, и налетавший с моря свежий бриз приятно холодил разгоряченную кожу.

Перед площадкой, выложенной темными базальтовыми плитами, тракт разветвлялся: направо, вдоль побережья, шла дорога к Первому блок-посту, налево змеилась лента серпантина, ведущего к бухте и пляжу. Пляж был искусственным. Дальний берег разлома в кратерной стене очистили от камней и глыб, засыпали песком и насадили пальмы, но за истекшее десятилетие волны, ветер и дожди слегка подпортили картину. Песок частично смыло, а остальной перемешался с ракушками, панцирями крабов и сухими водорослями; ветер поразбойничал в пальмовой роще, принес семена кустов и трав, бросил на землю, полил дождями, и пальмы теперь сиротливо жались средь буйной и дикой зеленой поросли, смыкавшейся с чащобой мангр. Дальше, метрах в пятистах от рощи, внутренняя стена кратера осыпалась, похоронив деревья под гигантскими глыбами, и Каргин, рассматривая этот пейзаж с высоты, мысленно назвал его хаосом.