Сергей Кулаков - Когда горит вода

«Она будто все рассчитала заранее, маленькая зараза, – выругался он. – Теперь я в ее руках».

– Садись, – приказал, потеряв терпение, Чой.

Роман влез в лодку, уселся подальше от коварной Ти. Старик уперся в нос, столкнул лодку в море, запрыгнул сам, отряхнув на лету сандалии.

Ти уверенно распоряжалась на корме. Перехватив длинное весло, служившее одновременно и рулем, и двигателем, она развернула лодку и направила ее в открытое море.

Роман должен был признать, что из всех троих он пока самый бесполезный член группы. Ти умело управляла веслом, старик принялся хлопотать над парусом. Ему же ничего не оставалось делать, как сидеть и любоваться закатом.

«Похоже, я погорячился, – подумал он. – Когда мы с Чоем пойдем к пещере, лодка останется на попечении Ти. Она или отгонит ее назад, или останется поджидать нас. Ты зря накричал на девушку. Надо будет как-то аккуратно извиниться…»

Берег удалялся. Волнообразно действуя веслом, Ти в темпе гнала лодку из гавани. Вот они обогнули островок – и перед ними раскинулась темно-синяя морская гладь. Потянуло свежим ветерком. В борта лодки заплескало волной.

Чой поднял самодельный парус в виде крыла дракона. Закрепил веревку и перешел на корму, забирая управление у Ти.

Теперь лодка шла втрое быстрее. Солнце стояло над морем на расстоянии двух своих окружностей. До полной темноты оставалось часа два. Роман надеялся, что добраться до входа в пещеру они успеют засветло.

Вдруг зазвонил телефон. Более нелепого звука в этих первозданных местах нельзя было придумать.

Роман выхватил телефон, прижал к уху.

– Да, Леня?

– Что «да»? – спросил раздраженно тот. – Ты куда вообще задевался? Я жду, жду, когда ты объявишься, а ты пропал, как не было. Что мне на этот раз думать, посоветуй?

Объясняться с Леней по поводу их делишек вблизи понимающего по-русски Чоя не хотелось. Поэтому Роман перешел на английский. И ничего не понятно, и весу в глазах спутников прибавит.

– Понимаешь, Леня, так получилось, что мне пришлось задержаться. Я же человек подневольный, сам знаешь, мне приказали, я делаю…

Роман Леню о задержке не предупредил, надеясь, что завтра уже вернется в Москву и обо всем переговорит с ним на месте. Думал, что Леня, вечно занятый своими хитроумными комбинациями, после доклада из Паттайи о нем призабудет. Но нет, тот помнил. Нарисовался в лучшем виде, и попробуй сейчас растолкуй ему, почему вышло так, а не иначе.

– Слушай, я в твои казаки-разбойники играть не собираюсь, – заявил Леня. – Ты чего там дуришь?

Хотя он тоже перешел на английский, Роман чувствовал, что надолго Лениного терпения не хватит.

– Леня, ну, такие обстоятельства. Ты же умница, должен меня понять, – залебезил Роман.

– Какого черта я должен тебя понимать? – возмутился Леня. – Хоть бы раз ты попытался меня понять.

– Я тебя понимаю, Леня, очень хорошо. Но я же говорю, обстоятельства изменились. Я думал, вернусь домой еще вчера. А тут оказалось, что надо заскочить в другое место…

– Да это я уже понял, – перебил его Леня. – Какое хоть место, могу я узнать?

– Вьетнам, – обреченно признался Роман.

– Я так и думал, – воскликнул Леня. – Из всех вариантов ты выбрал наихудший. Впрочем, есть еще Северная Корея. Надо думать, она следующая?

Возмущение Лени легко было понять. Развивающийся в социалистическом русле Вьетнам жил вне законов фондовой биржи и, стало быть, прикладного интереса для Лени не представлял.

– Леня, ну я же не нарочно…

– Не хватало еще, чтобы нарочно! А почему, собственно, во Вьетнаме ты говоришь на английском? – спохватился Леня.

– Так надо.

– Взрослый человек, а занимаешься черт знает чем. Когда хоть вернешься?

– Если все пройдет гладко, завтра.

– Не верю.

– Верно говорю – завтра, – твердо повторил Роман. – К вечеру. В крайнем случае, послезавтра…

– Ладно, подождем. Но имей в виду: если будет еще один незапланированный «заскок» и ты не дашь мне знать, я обижусь.

– Не надо обижаться, Леня. Ты же знаешь, я всегда с тобой.

– Ладно, стратег, развлекайся. И не ешь там всякой гадости. Ты мне еще понадобишься.

– Спасибо на добром слове.

– Пожалуйста.

Последнее слово Леня сказал по-русски, и вдобавок отчетливо хмыкнул, выражая свое отношение к работе Романа, которую он считал пустой тратой времени и здоровья. Ценя значение Лени в своей жизни, Роман с ним лишний раз по этому поводу не спорил. Но в этот раз хмыканье приятеля его почему-то разозлило не на шутку. Хорошо, что тот уже отключился, иначе Роман Евгеньевич мог бы сгоряча и надерзить.