Сергей Кулаков - Афганский полигон

– Прошу.

Линда оперлась о его руку, ловко выскользнула из-за стола. На ходу поправила узел платка на затылке, надела большие темные очки.

Спрятав под платок свои белокурые волосы и замаскировав очками голубые глаза, она умудрялась почти не привлекать внимания на улицах города, что было непросто, учитывая вереницы изнывающих от скуки молодцов-мотоциклистов.

Народ тут жил в строгости и лишен был даже таких невинных развлечений, как просмотр светских, читай, зарубежных, телеканалов. Встречи с девушками проходили под присмотром родственников, всякие музыкально-танцевальные мероприятия запрещены в корне. Поэтому возможность получить новые ощущения воспринималась жителями города с большим воодушевлением.

Но так как в задачу Линды и Романа не входило развлечение буширцев своими персонами, а наоборот, они должны были казаться чем-то вроде людей-невидимок, то и меры они приняли соответствующие. Линда наглухо скрыла основные приметы, выдающие в ней «белую» женщину (она даже облачилась в бесформенную накидку-платье), а Роман так тупо ходил за ней следом в своей надвинутой на глаза панаме и так лениво водил объективом телекамеры, что ими почти никто не интересовался.

– Отличный маскарад, – сказал Чарли, точным движением надевая шляпу.

Они вышли на улицу, залитую солнцем, как расплавленным стеклом. На что уж под Кандагаром было жарко, но та жара и в сравнение с этой не шла.

– Здесь все время так? – спросил Роман, чувствуя, как его ноги вминаются в асфальт.

– Да, – с улыбкой кивнул Чарли.

– Как же вы здесь живете?

– Привык, – ответствовал с улыбкой сей великолепный джентльмен. – И потом, здесь тоже имеются свои достоинства.

– Например?

– Здесь дивная рыбалка, знаете ли. У меня есть катер, так вот, если выйти подальше в море, то попадаются просто фантастические экземпляры марлина.

– Завидую, – сказал уважительно Роман.

– Если вы здесь задержитесь, обещаю устроить вам несколько часов незабываемых ощущений. К тому же, – понизил голос Чарли, чтобы не слышала Линда, – за городом имеются такие дома… Ну, вы понимаете?

Роман сделал соответствующее лицо. Еще бы он не понимал!

А этот сэр Чарли, оказывается, свой парень.

– Разумеется, это очень тайно, и только для избранных. Но поскольку я давно здесь живу и кое-кого знаю, то для меня и моих друзей доступ открыт…

Линда обернулась, указала властным жестом Роману на один из домов – ничем не примечательный особнячок.

– Мне кажется, это было бы интересно. Начинай снимать, Генри.

«Хоть бы пять минут она не думала о работе, – с досадой подумал Роман. – Такой пошел интересный разговор».

Но делать нечего. Работа есть работа. Он положил камеру на плечо и принялся водить объективом по узорчатым окнам и куполообразной крыше.

– Вы не включили камеру, – вполголоса сказал Чарли.

– Все равно эти съемки никому не нужны, – возразил так же тихо Роман.

– Полиция может проверить запись. Если окажется, что она пуста, у вас могут возникнуть проблемы.

Совет профессионала всегда стоит того, чтобы к нему прислушаться. Роман включил камеру и на добрых два часа превратился в настоящего оператора.

Линда, усердная, как газонокосилка, всласть потаскала его по дальним закуткам города. Чарли, дав парочку рекомендаций, незаметно ускользнул в один из переулков. А Роман, обливаясь потом, тягал камеру, менял ракурсы, снимал, снимал, снимал – и так возненавидел работу телеоператора, что дал себе слово до конца жизни не брать камеру в руки.

В «Бехар» он вернулся, как выжатый лимон. В своем номере, наскоро ополоснувшись теплой, пахнущей йодом и улитками водой, рухнул на кровать и тут же уснул, нимало не заботясь тем, что Москва ждет его сообщений и что где-то рядом плещется обнаженная Линда Эдвардс с ее гиперсексуальными подмышками.

Майкл Партон открыл оба замка пакгазуза, отворил двери и вошел внутрь.

Пакгауз был довольно велик. Сорок на семьдесят футов. Когда-то он использовался в качестве склада, затем здесь ремонтировали катера и лодки. Последний хозяин, любитель астрономии, использовал пакгауз как обсерваторию. На специальной платформе он установил телескоп и через проделанный в крыше проем вел наблюдение за звездами.

– Привет, Майкл, – заглянул в дверь угловатый парень по имени Трой.

Он был владельцем одного из соседних пакгаузов, превращенных им в автомеханическую мастерскую. Но дела шли неважно, сюда редко кто заезжал, поэтому Трой часто слонялся без дела.