Михаил Нестеров - Оружие уравняет всех

– …Есть версия, что акция направлена не против миссионеров, а против сопровождавших миссию журналистов – а это если не армия, то рота точно. Пара взводов крепко достала наше начальство.

– Кто отдал приказа на арест миссии? – перебил его Вергельд, представляя себе миссию в ином свете: это и миротворцы Вивьен, и журналисты, и врачи, причем как французские, так и местные. Потому и арестовали всех пакетом. Уже потом, согласно версиям, выдвинутым обвинениям, станут определять вину каждого. Кого-то оставят за решеткой, кого-то отпустят на свободу. Что касается товара, то он безвозвратно потерян. Пожалуй, Вивьен пожадничала, покачал головой Вергельд. Сто голов – это откровенный перебор. Даже пятьдесят многовато. Тридцать – это нормально, продолжал рассуждать он. Бывало, летишь всего за десятком, из которых отбор пройдет максимум пара-тройка, – и это в том случае, если работаешь по контракту, по заказу.

Разумеется, приказ на арест миссии мог исходить только от министра. Никто ниже рангом не возьмет на себя ответственность за «разжигание международного скандала».

И все же он вспыхнул.

Вергельд бросил взгляд на монитор и в очередной раз прочитал новостной блок: "…арестовали двадцать европейцев, журналистов и членов экипажа самолета по подозрению в попытке незаконного вывоза из страны ста африканских детей. Задержанные из миссии держались перед камерами нагло, всем своим видом показывая: мы можем это сделать снова. Особенно своим бездушием поразила глава миссии Вивьен Гельфанд»… Но кто же поднес спичку к фитилю, кто?

– Что послужило сигналом к аресту миссии? – спросил Вергельд. И буквально увидел, что происходит на том конце провода: майор Пруденс пожимает плечами. И все же отвечает:

– Анонимный звонок.

«Вот так, да?» Этим вопросом Вергельд, так или иначе связанный с миссией Вивьен, задался, распрощавшись с чернокожим майором. «Обычный телефонный звонок подтолкнул министра к натурально неадекватному решению? Да нет, звонок был более легким в определении, нежели обычный. Он был анонимный. Звонивший не представился». Пока что Вергельд не имел другой информации. Он оперировал данными, полученными от майора Пруденса.

Итак, рассуждал он, анонимный звонок перевесил многочисленные обращения местных и международных организаций, частных лиц, а это самая заинтересованная часть – близкие родственники детей, чьи судьбы утонули в Европе.

Просто невероятно. Верит ли в эту версию сам Пруденс? Нет. Говорил ли он правду? Да. Ему нечего скрывать. Еще и по той причине, что он сам мало знает. С момента ареста прошли какие-то минуты. Ну час. Пошел второй. Однако задержанные уже давно держатся перед камерами нагло…

В таком случае зачем министерству запускать «анонимную звонилку»? Не самый оригинальный ход. Нет в нем гибкости, логики, тонкости, всего того, чем наделено министерство.

Напрашивался термин «терпение лопнуло». И в этом случае вариант с анонимным звонком работал. Но трудно себе представить министра, который зеленеет от злобы, слушая незнакомый голос, который будто приказывает ему: «Фас!» И тот рвет с места… Учитывая особенности национальных традиций, министр должен был быть зомбированным.

Собственно, беспокойство вокруг миссии Вивьен накрывало и миссию Вергельда. Другой телефонный звонок, и аноним с прежней легкостью отправит миссию Вергельда по стопам Вивьен.

Ему в этой ситуации не требовались трезвые мозги – ситуация слишком туманная, чтобы в ней разобраться, нет инструментов, чтобы разогнать туман. И Вергельд открыл первую бутылку виски.

У него и в мыслях не было напиться, просто в этот день он начал раньше, чем в обычные дни, и порции были побольше. Он шел на поводу у настроения и не противился этому. Первый в этот день глоток виски приятно обжег горло.

Было около пяти вечера, когда на спутниковую трубку поступил телефонный звонок. Где-то в подсознании торкнулась усмешка: «Аноним». Однако звонивший представился:

– Алексей Николаев, адвокат. Если не ошибаюсь, мы заочно знакомы.

– Извините, кто нас представлял?..

И он вспомнил. Ну да, конечно, это Вивьен. Он отчетливо припомнил ее глаза, когда она рассказывала про русского адвоката. Она питала к нему особые чувства – это мог заметить и близорукий. У Вергельда хватило выдержки оставить Вивьен без подковырок, и он выслушал ее с повышенным вниманием.

Ему было плевать на судьбу черной девочки – через его руки прошли десятки, сотни детей. Куда больше его тронула решимость адвоката. Он даже наводил о нем справки. Член Московской городской коллегии адвокатов, он считался продвинутым в плане оперативно-разыскных мероприятий. Каждое его дело гремело острыми моментами в расследовании. У него был свой стиль. На его сайте были выложены подробности некоторых громких процессов – в качестве раскрутки и рекламы.