Михаил Нестеров - Оружие уравняет всех

Как оказалось, Леонардо не потратил время попусту, общаясь со жрицей. Как и Нико, он возвышался над толпой, потому, наверное, на него обратила внимание Вивьен: всего несколько мгновений она смотрела на него.

Лео вдруг встрепенулся: «Где ребенок? Где девочка?» Он увидел не ее, а человека, которого вычислила Мамбо: чернокожую молодую женщину. Та неотрывно следовала за высоченным музыкантом, кажется, держась за него.

Леонардо пожалел, что у него нет пистолета. Скорее всего, отсутствие оружия породило в нем желание выстрелить, и он не мог отделаться от него; последствия выстрела его, естественно, не трогали. Вот он вынимает из-за пояса громадную «анаконду» и взводит курок, не торопится, выбирает момент для выстрела. Когда – может быть, сейчас, когда русский раскалывал своим телом потную шеренгу? Нет, чуть позже, нужно дождаться кульминационного момента – когда руки двух человек соприкоснутся…

Дети шли по двое, держась за руки. Когда Нико прорвал оцепление, оттерев плечом молодую пару и потревожив громилу-полицейского, Вивьен была уже в двух шагах. Она стала так, чтобы вторая партия детей прошествовала, оставляя ее слева. Нико не знал, репетировала Вивьен нечто подобное или нет, но действовала она грамотно. Она повернулась к Нико спиной и протянула, не глядя, руку назад, даже пощелкала пальцами, поторапливая его. Когда она повернется, сделает шаг-другой в обратном направлении, никто не обратит внимание на ребенка, которого она будет держать за руку. Толпа, она и есть толпа. Невозможно сказать, сколько человек в ней, сто или сто один. Вивьен знает, что делает.

Нико обернулся и, словно он отправлял в Европу и Мэрион тоже, улыбнулся ей и подмигнул. Напряжение, сковавшее ее тело, не позволило ей попрощаться с Сюзон. Она отпустила руку, и девочка перешла к адвокату. Тот легонько сжал ее руку и отпустил, обнадеживая ее, вкладывая в этот простой жест столько, сколько по силам понять взрослому человеку: «Не бойся. Ты по-прежнему в безопасности».

В безопасности. Тут Николаев мог рассмеяться во все горло.

Он не мог разобраться со своими ощущениями, но полагал, что может понять, какие чувства сейчас в душе у пятилетней девочки. По сути, к концу пути ей было уже все равно, кто рядом с ней, хорошие люди или не очень, свои они или чужие. Любой взрослый запутался бы, а здесь ребенок. Она доспела, налилась, как яблоко, что, собственно, устраивало Николаева. Где-то в глубине его души возился надоедливый червячок, и вот ему-то будет не все равно, если Сюзон не оглянется, не бросит скрытый взгляд на человека, который рисковал ею больше, чем собой. И это было самое слабое звено в операции, построенной и на взаимоотношениях тоже.

Нико встал справа от Вивьен, подвинулся еще дальше, ставя девочку между собой и главой миссии, которая тотчас взяла Сюзон за руку. Со стороны они смотрелись по-современному гармонично, но не совсем естественно: двое взрослых белых и черный ребенок. Современно, значит, в ногу со временем. По словам Вивьен, во Франции белой паре модно иметь черного ребенка; так заводят домашнего любимца, собаку или кошку.

Нико и Вивьен обменялись взглядами. Он улыбнулся ей, она – ему. Обе улыбки несли на себе отпечаток легкой снисходительности: Нико проделал трудную работу, фактически провел операцию на открытом сердце Африки. Вивьен, занимаясь своим делом, учитывала интересы русского адвоката. И встретились они с чувством чуточку перевыполненного долга.

«Вот они что задумали».

– Нужно помешать им, – громким шепотом Леонардо привлек внимание жрицы.

Времени в обрез, но Лео все-таки сумел представить последствия любого вмешательства. Девочка не попадет на самолет, но и в Камерун она не скоро вернется, если такое вообще возможно. Разбирательства в полиции, с привлечением посольских работников, так или иначе откроют глаза на правду. В этом деле все окажутся в проигрыше.

Что же делать?

Ответ он прочитал в отражении черных очков Мамбо, в которых видел свое искаженное лицо; как в простенькой шахматной партии, она просчитала на пару ходов вперед: «Русские в самолет не сядут».

«Найди и убей их!»

Про девочку султан не сказал ни слова.

Он потерял ее давно: в тот момент, когда получил известие о смерти сына.

И вот жрица нашла их. Осталось только убить. Сейчас любое лишнее движение может спугнуть русских.

Леонардо медленно развернулся, благо не углубился в толпу, и пошел назад. Не видел, но чувствовал, как следом идет Мамбо.