Сергей Самаров - Огненный перевал

Признаться, я не ожидал от этого капитана такой отповеди.

– Если не хочешь верить, я заставить тебя не могу…

– Ты не ответил на мой вопрос. Как называют такого человека?

Я промолчал, хотя чувствовал, как закипает что-то у меня в середине груди и даже начинает потихоньку булькать. Что это такое, знал я хорошо. Сначала это гнев, грозящий потом перейти в ярость. И было отчего проявить ярость…

Меня обманули!

Мне не поверили!..

Уверенный в своем превосходстве не только физическом, подкрепленным тремя бойцами рядом, но и моральном, на которое мне давало право давление Геримхана на втором фланге федералов, я не опустил предохранитель на своем автомате. И сейчас рука к предохранителю потянулась. Но погранец опередил меня и наставил мне в грудь свой автомат.

– Я еще не все сказал.

– Говори же перед смертью, – пригрозил я, удивляясь, что мои бойцы до сих пор не сняли его очередью. Мне даже живо представилась картина, как этот капитан ломается в своей гордой фигуре, пополам перебитый, как травинка пулей, очередью, как падает с тропы, освобождая мне место, и скатывается со склона, разрывая о камни и кусты одежду и свое мертвое тело.

– Геримхан… – сказал он.

– Что – Геримхан?

– Его джамааты уничтожены. Сам он или убит, или бежал с остатками. Перед нами остались только вы. И мы вас не отпустим. Мы вас уничтожим. Мы просто раздавим вас…

– Что ты врешь про Геримхана, – слабо возразил я, каким-то непонятным образом уже чувствуя, что он сказал правду.

– У тебя есть трубка? Позвони, может быть, он еще жив и не так быстро бежит, чтобы не суметь сказать тебе слово-другое…

У меня голова огнем горела и в ушах звон стоял. В каком-то тумане я увидел периферийным зрением, что по бокам у меня встали фигуры двоих из моих бойцов, но они почему-то все еще не стреляли в капитана. Я вытащил трубку и нажал клавишу повторного вызова последнего абонента. Геримхан ответил сразу. И сам все сказал.

– Ширвани… Они уничтожили больше пятидесяти моих бойцов… Я сейчас спешу на соединение со своей разведкой… Я дал им приказ сниматься с перевала. Мы соединимся и к утру ударим. Продержитесь там до утра. Утром соединимся…

Я нажал клавишу отбоя, даже не ответив Биболатову. Коротко глянул через плечо, желая отдать приказ пристрелить капитана, и тут же быстро посмотрел за второе плечо. Позади меня стояли двое солдат с подготовленными для удара малыми саперными лопатками. А мои не стреляли… Было темно, но я, как мне показалось, увидел на лопатках кровь…

Актемар, Висангири и Джамбулат отправились к Аллаху…

– Ты арестован, – сказал капитан. – Отведите его в лагерь.

Солдаты приняли из моих рук автомат и повели меня, ко всему равнодушного, по тропе. Капитан посторонился, пропуская нас, потом шагнул к повороту ущелья, чтобы, наверное, выглянуть. А еще через минуту с небольшим из-за поворота одна за другой разорвались шесть гранат. Я не видел гранатного подсумка на поясе капитана. Но я знал, что Актемар, Висангири и Джамбулат имеют при себе гранаты…

Капитан догнал нас быстро.

– Какой дурак приказал строить за поворотом бруствер? – спросил меня с насмешкой.

– А что? – я не понял.

– А то… Мне ничего не стоило не выходить за поворот и бросить за бруствер гранаты. Твоих бандитов просто размазало по их же сооружению. Как только такие дураки еще воюют…

Я вздохнул, но не возразил. Да и возражать-то было нечего. Должно быть, у этого капитана богатый боевой опыт – сразу сориентировался, что необходимо делать. И нам с Геримханом, доморощенным воякам, трудно с такими тягаться, и нет ничего удивительного в том, что малым составом спецназовцы уничтожили почти весь джамаат Биболатова…

Камень под моей ногой предательски громко хрустнул. Конечно, это для чечен местные камни не предатели, они – ихние, они всем местным – родственники, но нас они выдают с удовольствием, стоит только проявить неосторожность. Я так торопился отпрыгнуть в кусты, что проявил неосторожность…

Тем не менее на стук камня никто внимания не обратил. Бандиты шли по узкой тропе плотной толпой, говорили громко, ступали еще громче, что-то горячо и возбужденно обсуждая, и за собственным шумом постороннего звука не замечали.

Военный разведчик во мне все же сработал сразу, и я, воспользовавшись тем, что ветер тучи разогнал и высветил над их головами чистую луну, принялся рассматривать группу, то есть толпу, одновременно вставляя гранату в «подствольник». Это просто счастье, что у меня остались гранаты и что бандиты идут так плотно и так торопятся.