Сергей Самаров - Огненный перевал

Я попрощался с Геримханом, пообещав высадиться в нижней части ущелья, чтобы там помочь и обеспечить ему связь, отключился от разговора и включил просмотр пропущенных вызовов. Звонил Уматгирей. А эти звонки обычно бывают полезными. И я послал встречный вызов.

– Ширвани… – сразу отозвался Уматгирей. – С кем ты так долго болтаешь?

– Обсуждали с Геримханом прогноз погоды, то есть непогоды.

– Нашли общий язык?

– Договорились.

– Слава Аллаху. А то у меня с ним сложный разговор получился. Он только на свои сложности ссылался, но ничего не объяснил.

– Он нашел вертолет. Там куча «летучих мышей», сейчас ведет с ними бой. Я его потороплю, чтобы быстрее дело завершить. Мне плевать на то, как он перевал переходить намеревается, пусть побыстрее подаст мне попа.

– Относительно попа… Я как раз по этому поводу и звоню. Мне тут информацию подбросили, я по своим каналам прошелся, поискал и кое-что насобирал. У тебя есть некоторые осложнения, если это можно назвать осложнениями, я сам пока затрудняюсь ситуацию охарактеризовать.

– Я к осложнениям привык. Выкладывай.

– В дело непредвиденно новая сила вмешалась. Уголовники. Авторитетные. Знают, против кого работают. И вмешались. Они попа настоящего сами захватили. И подсунули своего. Профессиональный кидала… Кличка – Святой. Зовут его тоже Валентином. Он летит… летел то есть в вертолете под видом настоящего священника. Груз у него… Будь готов, что он не пожелает с добычей расстаться. Парень опытный и крутой. В крайнем случае, стреляй сразу.

– Святой Валентин… Разберемся… Это не осложнение. Осложнение в том, что там, внизу, «летучие мыши». С ними не слишком приятно воевать. Все, Уматгирей, мне пилот показывает. Мы прилетели… Конец связи…

– Сообщай, что будет…

Рауф действительно коснулся моего локтя и показал за ветровое стекло. Мы летели достаточно низко и медленно, а в этот момент вообще повисли на месте, чтобы присмотреться. С точки нашей, грубо говоря, остановки до людей, замеченных пилотом впереди, было метров сто прямого участка. Дальше шел поворот. Склон почти открытый, зарослей мало, а стволы редких сосен не способны скрыть от взгляда одновременно сверху и сбоку. Но там кто-то был. Я сразу определил, что группа состоит человек из тридцати. Это, конечно, значительные силы для помощи Геримхану, и им необходимо соединиться. Но до поворота группа чувствовала себя вроде бы свободно, однако дальше не шла. И только появление нашего вертолета, не оставшееся незамеченным, внесло в ряды джамаата что-то, похожее на панику. Естественно, что нас приняли за разведку федералов. И запросто могли продырявить корпус из пулеметов, если у них есть пулеметы – с такой дистанции мне рассмотреть вооружение было трудно.

– Твоя «вертушка» для войны не предназначена? – спросил я Рауфа.

– Моя «вертушка» не предназначена для войны. Будут стрелять, прошьют насквозь, даже из автомата. Поэтому вести боевые действия сверху не планируй. Мне не платили за то, чтобы я подставлялся.

– А если бы заплатили? – спросил я не зная для чего, потому что подставлять вертолет сам был не намерен и не планировал атаку с вертолета.

– Я бы подумал. Все зависит от того, сколько заплатят. Я и так своим местом рискую, с тобой полетев. Ты заметил, что я с диспетчером ни разу не связывался?

– Заметил… – ответил я, хотя совершенно не знал авиационных правил и не думал о том, что связь с диспетчером обязательная.

– Тогда сообразил, что я на служебном вертолете просто катаюсь. Конечно, меня прикрывают, но… Но тоже дело опасное. Я рядом с аэродромом пробный полет должен проводить. Но и там под контролем диспетчера. Сейчас, если меня радары перехватят, могут быть неприятности. А они мне не нужны. Неприятности принимаются нормально только тогда, когда они хорошо оплачиваются. Но я, в любом случае, должен хорошо подумать.

– А ты вообще-то воевал?

– В Карабахе… Немножко… Но не в воздухе… У меня тогда мой старенький вертолет сожгли на земле. Я в Агдаме жил. В ненужное место прилетел, там и сожгли. Погоревал, как над другом, и не полетел больше. На земле потому и воевал. Потом в Россию подался, дома с прокуратурой проблемы были, а здесь потеряться проще, пока все не забудется. Что делать будем?

– Давай здесь садиться. Я парней высажу, они поговорят, чтобы в нас не стреляли, а мы посмотрим, что на той стороне делается. На той стороне в нас стрелять не будут. Они ждут, что их будут искать. Примут нас за поисковиков.