Виталий Гладкий - Сплетающие сеть

Каролина резко обернулась. В ее глазах снова появились слезы, а лицо стало пунцовым от с трудом сдерживаемого бешенства. Она не меньше минуты пожирала меня злобным взглядом, но все-таки сумела сдержать первый порыв и ответила, тщательно подбирая слова:

– Извини… я была не права. Этого достаточно?

– Для чего именно? Если извинения относятся к твоему хамскому поведению, то считай, что они приняты.

Но что касается твоего дальнейшего пребывания в моем убежище – это еще как посмотреть. Я так понимаю, твои слова означают просьбу не выставлять тебя за порог. А то у меня давно руки чешутся.

– Я сорвалась! Думаешь легко торчать в погребе днем и ночью!?

– Человек – хозяин своей судьбы. Я не очень согласен с этим утверждением, но в нем что-то есть. Ты сама загнала себя в тупик. Я не собираюсь быть твоим судьей, однако запомни: мне лишние хлопоты совершенно не нужны. В сложившихся обстоятельствах ты должна вести себя тише воды, ниже травы. А свой норов можешь показывать Ильхану… когда он тебя найдет.

Мои слова были безжалостны. Я это понимал. Но не мог и не хотел останавливаться. Потому что положение становилось чересчур серьезным. Это я начал ощущать всеми фибрами души.

А в таких обстоятельствах нужно действовать решительно и, главное, согласованно. И мне, несмотря на то, что я высказывал девушке, почему-то вовсе не хотелось, чтобы она попала в лапы к своему муженьку. Ну вот не хотелось – и все тут.

– Понятно, о чем я говорю? – Я смотрел на Каролину жестко и требовательно.

Она неожиданно успокоилась. И с легким презрением, но, изображая покорность, ответила:

– Я буду вести себя хорошо. Если хочешь… стану твоей наложницей. Все, что угодно, только не прогоняй. И ничего не говори врачам по моему поводу.

– Хочешь сохранить инкогнито?

– Конечно.

– Боюсь, это не удастся.

– Почему?

– Вернее, уже не удалось. О тебе расспрашивали…

Я так и не довел до сведения Каролины о необычном интересе, проявленном к ее персоне оперативниками Усольцевым и Саидовым. Зачем ей лишние волнения? Но теперь она должна это узнать. Чтобы запрятала свое ретивое куда подальше.

Зосима все-таки не рассказал ментам, как появилась Каролина на нашем "острове". Он открещивался от девушки, как только мог. Зосима поведал оперативникам, что встретил ее даже не на станции, а в лесу, по дороге в деревню.

Такая откровенная ложь далась ему с трудом, но он в своих утверждениях стоял, что называется, насмерть.

Я не без ревности подозревал, что Зосима не столько боялся за возможные последствия своих, не очень правдивых, "откровений" представителям власти, сколько переживал за дальнейшую судьбу девушки.

Похоже, Каролина здорово запала в душу старику, и он готов был ради нее на многое.

– Кто?

Каролина даже не спросила – выдохнула. Ее затрясло мелкой дрожью, и, чтобы успокоиться, она прикусила нижнюю губу.

– Менты.

– П-почему?.. – Она начала заикаться.

– Вопрос, что называется, на засыпку. На него есть ответ в двух вариантах. Как минимум. Первый: оперы могли посчитать тебя подругой того мужика, которого нашли Коськины в лесу. Этот вариант угрозы не несет. А вот второй… Я думаю, что твой муженек мог поставить на прокорм какого-нибудь высокопоставленного сотрудника милиции. И тебя ищут не только люди Ильхана, но и правоохранительные органы.

– Это ужасно…

– Еще бы… От государственной машины убежать и скрыться очень трудно, если не сказать невозможно. А тем более, когда ее смазывают приличными денежными суммами.

– Я пропала…

– Не факт, – возразил я как можно убедительней. – Если ты не совершала никаких преступлений, эпопея с твоими поисками вскоре закончится. По крайней мере, со стороны правоохранительных органов. Нужно ждать.

– Сколько!? – простонала Каролина.

– А сколько потребуется. Думаю, в скором времени врачи отправятся восвояси, наш "остров" снова погрузится в спячку, и опять наступят чудесные времена покоя и умиротворенности. По крайней мере, я этого страстно желаю.

– Значит, я по-прежнему должна отсиживаться в погребе…

– У меня еще есть чердак, – "успокоил" я девушку, совсем упавшую духом. – Летом спать там – одно удовольствие.

Каролина ответила мне уничижающим взглядом. Я сделал вид, что не заметил этого. Пусть привыкает ходить в узде. Чтобы впоследствии не довелось отведать кнута.

– Но пока все остается без изменений, – предупредил я девушку, глядя на нее холодно и твердо. – Если, конечно, ты дорожишь своей свободой, а может и жизнью.