Виталий Гладкий - Жизнь взаймы

– Ты о чем?

– Надо бы в милицию…

– Для начала нужно позвонить Анне Григорьевне, – неуверенно ответил Паленый.

– Как прикажете. Вы это сами сделаете?

– Нет. Доложись сам.

– Понял. Конец связи.

Интересно, где сейчас Анна Григорьевна? Почему она уехала, даже не предупредив его и не оставив своих координат? Загадка…

Паленый решительно подошел к телефону и набрал номер мобилки Анны Григорьевны. В ответ раздался чужой голос, оповестивший его, что с абонентом на данный момент связь отсутствует. Приплыли…

Он почувствовал, что его начинает забирать злость на всё и вся. "А не пошла бы она!.. Ей все игрушки, да интриги. Может, и впрямь Анка-пулеметчица (вспомнил он выражение Лизки) хотела завалить муженька? Чтобы по чужим бабам не бегал и не мешал ей жить, как хочется. Но я-то здесь причем? Если она уверена, что я не ее муж, то сказала бы прямо и отпустила на все четыре стороны. Так нет же, снайпера нашла. Или она настолько коварна и кровожадна, что одной смерти ей мало? Вот сука…"

Паленый не находил себе места до самого вечера. Но во дворе больше не появлялся, в основном потел в тренажерном зале и плавал до изнеможения в бассейне.

В конечном итоге он так натренировался, что под душ залез на полусогнутых. А когда, вволю наплескавшись, возвратился в комнату и облачился в махровый халат, оставленный Маргошей, в дверь постучали.

– Не заперто, – сказал Паленый, включая телевизор.

В комнату вошла Анна Григорьевна. Она была бледна, а в ее глазах затаилась тревога, смешанная со страхом.

– Ты… не ранен? – спросила она, через силу выталкивая слова.

– Не все ли тебе равно? – пожал плечами Паленый.

– Не все!

– Моя жизнь принадлежит мне, и только мне, – чеканя слова, ответил Паленый. – И что с ней будет, одному Богу известно. Наши судьбы в его руках. Так что не нужно сильно переживать на сей счет. Что суждено, то сбудется.

– Но в тебя стреляли!

– Слава Богу, что со мной не было Антошки, – сказал Паленый. – А что касается лично меня, то я заговоренный. – Он хмуро осклабился. – Меня ни пуля не берет, ни в огне я не горю… как бы ни хотелось некоторым штатским.

Он с многозначительным видом посмотрел ей прямо в глаза.

– Что ты несешь!?

– Бредятину. Не слушай меня. Я психически травмирован.

– Саша, ну зачем ты так…

"Ишь ты, хвостом завиляла! – злобно подумал Паленый. – Усыпляет бдительность. Сейчас будет шарить под слабую, беззащитную женщину, наказанную судьбой. Давай, начинай спектакль, можешь даже поплакаться мне в жилетку. Халат махровый, слезы впитывает хорошо…"

Подумал, но сказал совсем другое:

– Хорошо бы поужинать. С утра ничего не ел. А уже вечер, десятый час.

– Как ты можешь в такой момент думать о еде!?

– Вот такие мы, мужики, примитивные…

"Бред! – У Паленого внутри все кипело. – Кто-то из нас точно сошел с ума – или я, или она. Это же надо – пикируемся, словно законные муж и жена. Да ведь знает она, знает, что со мной не все ладно, что я лишь бледная тень, не очень удачная копия Князева, его ходячая посмертная маска. Зачем ей нужно притворяться?"

– Не обижайся… – Анна Григорьевна взяла себя в руки. – Ты прав – пора ужинать.

– Мне бы во что-нибудь переодеться.

– Маргоша принесет. Подожди…

После ужина Паленый вышел на балкон покурить. Раньше он не задумывался, где стать и как прикуривать, но теперь спрятался за выступом стены, а зажигалку держал в ладонях так, чтобы пламя не смогли увидеть со стороны.

Впрочем, на этом балконе, по здравому размышлению, было наиболее безопасно, так как он выходил на освещенную фонарями улицу и был закрыт стволами растущих возле дома сосен. Конечно, этот "частокол" был жидковат, но все равно точно прицелиться было сложно.

Анна Григорьевна появилась на балконе как привидение – бесшумно и в каком-то балахоне с капюшоном. Наверное, только что вышла из душевой, подумал Паленый. Чего это ей приспичило срочно повидать "суженого"?

– Надо что-то делать, – сказала она сухим деловым голосом.

– Ты о чем?

– О нашей безопасности.

– А… Вопрос серьезный. Лично я, сидя взаперти, решить его не смогу.

– Теперь твое затворничество закончилось. Шила в мешке не утаишь. Весть о твоем возвращении уже облетела весь город.

– И кто-то так обрадовался этой новости, что немедленно прислал свинцовый привет, – с иронией подхватил Паленый.

– Мне кажется, что авария на трассе и твое исчезновение не были случайностью, – медленно цедя слова, сказала Анна Григорьевна.